«Эльф! Эльф, ящер ты трехногий! Это правда? Правда, что отряд уничтожен?»

Он верил, что ненадежный союзник ответит честно, потому что Эльф обычно не лгал. По крайней мере, не о таких вещах скрывал правду.

«А сам ты как чувствуешь?» — тут же донесся эхом голос в голове.

Рехи замер, таращась на собственные растопыренные пальцы. Куда ж они тянулись? Как будто по-старому искали что-то. Зачем? Бессмысленно! Ведь великая сила оказалась фантомом, как боль в отрубленной конечности. Но Рехи по-прежнему обманывался или на самом деле улавливал отдаленное пение. В нем сливались голоса и тени. Люди строили хижины, разбивали шатры, Лойэ укачивала Натта. Так он придумывал в утешительной полудреме. Но что если не придумывал, а устремлялся на далекие расстояния сквозь пустошь?

«Я чувствую белые линии!» — ответил неуверенно Рехи.

«Вот именно. А он их не чувствует. Не верь ему и, по возможности, ни о чем не говори. Мы тебя вытащим, — заверил Сумеречный. — Но для начала кое-что придется прояснить».

Он исчез, мимолетно рассыпались перья крыльев древнего ворона. Поплыли по воздуху отсветом рябящих лучей красного сумрака. Тьма с кровью сливалась под гул барабанов минувших баталий. И призраки возрастом в три сотни лет вновь сгущались над Рехи, вновь вползали в сознанье. Он спал на жестком камне и видел не сны, не смену бесцветных картинок.

Ему явилась Цитадель. Руины буравили небо, разбросанные по высокой горе. Меж обломков пышных статуй выл ветер, обугленные деревья тянули черные пальцы к непроницаемым облакам. И чьи-то невесомые шаги поднимали ядовитую пыль.

«Разрушенная Цитадель. Так вот, где мой враг, впервые вижу», — дивился Рехи.

Голод смерти отпечатком давней боли читался в каждой угрюмой линии. Вывороченные чугунные ограды поднимали вверх острые пики. Насаженные на них черепа раскачивались и светили зажженными алым глазами. И где-то танцевали хороводом конвульсий безголовые истлевшие тела, скелеты с обрывками плоти.

«Это еще не Цитадель. Предместья обители скорби. Гнездо из черных линий немного дальше. В предместьях мы блуждаем долго. Здесь и начался наш путь», — ответил Сумеречный Эльф, и Рехи понял, сквозь чьи глаза он видел сон про реальность.

«Здесь? Я думал, там, в пустыне. Когда Митрий возил тебя мордой по песку», — задумался он.

«Нет. То случилось после первого боя с Двенадцатым. Тогда я нахлебался этой тьмы из черных линий. Ты видел, кем я стал тогда. Едва не стал, вернее», — замялся Сумеречный. Он последний не опустил руки, не признал бессилие и не отрекся. Голод предательств снедал Рехи даже сквозь сон. За время скитаний он научился доверять, он ждал теперь поддержки. Наверное, все зря.