— Ты смеешь перечить мне? — захлебнулся возмущением Двенадцатый.

Линии взвились гигантской воронкой, но лиловый жрец отразил новый натиск и твердо ответил:

— Нет. Лучше — я иду на тебя войной. Готовься!

Голос взорвался оглушительным громом. Рехи вылетел из комнаты и вообще из замка. Его подхватило незримое воздушное течение, кружа в водовороте образов.

Он видел, как возле гавани вспенилось волна до самого неба и захлестнула взятую неприятелем крепость. Вкушающую победу армию безжалостно сметало и уносило цунами. И вместе со буйством стихии ушло само море. Исчезло, чтобы больше никогда не возвратиться. В разразившемся бедствии гибли люди и лошади, опрокидывались требушеты, трепыхались походные шатры, уносились в океан целые дома. Смешалось все, как в первозданном хаосе.

Вскоре засверкали молнии, и землю потрясло первое извержение. Синее небо покрылось серым пеплом, разнесшимся от гигантского пузырящегося облака. Проснулся гигантский вулкан, а за ним, как по велению полководца, начали открываться старыми нарывами все новые и новые огненные горы. Они застилали свет солнца, унося с собой последний оттиск старого мира. И все больше чернели перепутанные линии.

«Не смей показывать ему это! Не смей!»

Голос показался знакомым и одновременно чуждым. Кричал то ли Двенадцатый, то ли… лиловый жрец.

«Если лиловый все это время давал мне подсказки, почему я не должен узнать, в чем причина падения мира? Не сходится! Ну же, покажи, в чем истинная причина Падения! Покажи, кто бы ты ни был!» — потребовал Рехи, но в то же мгновение жуткий сон прервался.

========== Голод бессилия ==========

Рехи вылетел из сна и выпал посреди коридора. Ладони и нос ободрались о шершавый камень. За спиной хлопали створки раскрытых дверей тронного зала, возле которых лежали оглушенные стражники.

«Как это так? Такое длинное видение и за такое короткое время? То ли время замерло, то ли я путешествовал в прошлое. А как? Через линии? Хотя сейчас не важно, я свободен и еще могу сражаться», — подумал Рехи, осторожно поднимаясь на локтях, пробуя свое тело как заржавленный старый механизм. Затем он без сожалений выпил досуха марионеток Саата, подарив им вечный покой. Смерть от клыков вампира выглядела более милосердной, чем долгое истязание в клейкой слизи на стене.

По жилам и конечностям разлилось несравненное тепло. Голод отступил, перестал мучить, как жадный паук. Только линии больше не тянулись под пальцы. Они вновь сторонились Стража. Нет, не Стража — вампира. «Как голод связан с моей силой? Как измождение связано с линиями? Неужели я не должен был сейчас пить кровь?» — растерялся Рехи, когда ему не удалось пробить стену, подобно лиловому жрецу из видения. Он неуверенно застыл на пару минут, но ничего не происходило. Линии вокруг колыхались черным лесом и не желали подчиняться. Сквозь их перешептывание проступало потрескивание редких факелов да доносились отдаленные шаги караулов.