— Мечом их подгонять нельзя, — объяснял Ларт. — Вот эти серые, конечно, великоваты. Изумруд умница. Тот же вид, что мой…

Ларт каждый раз печалился, вспоминая своего верного скакуна. Санара тоже вздыхала:

— Жаль твоего Ветра, у них с Изумруд получилось бы красивое потомство.

«Похоже, эти двое нашли общие темы», — радовался за друзей Рехи, замечая, как Ларт посматривает на Санару. Им повезло встретиться в спокойное время в безопасном месте. Рехи ожидал, что однажды утром обнаружит парочку под одной шкурой. Тем более, жили они и так все вместе в старой колокольне.

На дворец их скромное обиталище не походило, зато с башни открывался обширный вид на пустошь. Только картины все меньше радовали Рехи день ото дня: закатный горизонт алел от новых и новых извержений. Огненные камни вылетали из жерл Воя Пепла и Гласа Огня, зажавших пустошь в клещи с запада и востока. Но землетрясения не доходили до Надежды, будто ее окутывал незримый купол.

«Может, это моя сила Стража? Может, Сумеречный Эльф помогает?» — тешил себя надеждой Рехи. И вновь сердце сжимала горькая тоска, как будто не познал счастье, как будто оставался в заточении. Не завершился путь. Пусть Рехи старательно забывал об этом, сны упрямо напоминали. То к нему являлась пляска скелетов, то Сумеречный с Митрием сражались. И он не сомневался — все происходит наяву, где-то возле Цитадели. У бессмертных уже не оставалось времени приходить с новыми увещеваниями и уговорами. Двенадцатый намеревался уничтожить всех, выпрастывая из черного кокона все новые черные линии.

— Я уничтожу этот мир, а потом отправлюсь дальше. Пожру этот мир! И пожру всю Вселенную! — рычало чудовище, заставляя пробуждаться Рехи в холодном поту.

— Нет, не надо. Не хочу этого знать…

Обычно Рехи нервно обнимал Лойэ и вскидывался, чтобы проверить, как спит Натт. Спросонок нападал страх, что Двенадцатый утащил малыша, прокравшись злокозненной тенью. Но ребенок тихо посапывал, и Надежда дышала покоем. Если бы не знать, что порой покой предвещает агонию… Но Рехи не верил в это, вставая чуть свет, чтобы больше не видеть снов о настоящем.

— Он превращается в то же зло, что в Бенааме! Темный асура… — сетовал Митрий, рассматривая свои почерневшие обугленные крылья. Они с Сумеречным устали от боев, но упрямо караулили на подступах возле Разрушенной Цитадели.

— Не смей поддаваться отчаянию! — умолял Сумеречный. — Учитель, если ты станешь здесь Павшим, кто поведет семарглов в других мирах? Я не умею командовать армиями.

— Но как мне верить в этот мир? — вздыхал Митрий, слабо сжимая рукоять прозрачного меча, сияние которого день ото дня тускнело, исходя горьким дымом.