[До]

80-ые гг.

У Лиды умер сокол. Четыре месяца назад, она, гуляя вдоль дороги у леса, нашла птенца. Купила ему огромную клетку, начала кормить крысами и мышами – благо, истребить их так и не получилось – выхаживала. Радовалась, что у дома появился друг-тезка. Но все – зря. Сокол каким-то чудом открыл клетку, закружил по комнате, и его засосало в вентиляцию. Стечение обстоятельств, не иначе. Вот только Бруно считал по-другому.

Лида вломилась к нему в кабинет в семь утра – после ссор с ней он приходил на работу раньше. Бруно сидел в кресле с идеально ровной спиной, как провинившийся ученик, пялился на возлюбленную, стучал пальцами по столу. В хлопковом платье Лида чувствовала себя неуютно, но, по крайней мере, его не подарил Бруно. Если бы Стая пощадила ее дом, она бы сразу же отдала им свою коллекцию лосин.

– Ты переселяешься, – процедил Бруно.

Его голос растекся по кабинету, застыл, как бетон, и Лида застыла вместе с ним.

– Нет.

– Я, кажется, тебя не спрашивал.

– Я, кажется, тебя тоже.

Миновав стол, Лида приземлилась на подоконник. Бруно не пошевелился.

– Он убил твоего сокола. Ты будешь следующей.

– Я доверяю дому, а он доверяет мне.

– Бред. Не существует ничего, кроме его Zahnrad и твоего сердца.

Лида вцепилась в кресло и наклонилась к уху Бруно.

– Ты забываешь, что я у него в долгу.

Бруно схватил Лиду за локоть и, не обращая внимания на ее слабые попытки высвободиться, притянул к себе.

– А кто его создал, дорогая? Кто? Я отвечаю за тебя.

– Мне больно, отпусти.

Бруно отстранился.