– Ну, и что ты тут забыл, мелкий? Блин, я же мог рубануть с плеча, даже не убедившись. Ты же знаешь, что тут датчики стоят. Я зря тебе, что ли, их сто раз показывал?

А ведь действительно показывал. Дядя Женя привёз папе датчики на солнечных батарейках, которые улавливали движение и подавали сигнал, если масса тела движущегося предмета были больше пятнадцати килограммов. И как Игнат мог забыть?

– Пап, я… – Он не знал, как оправдаться.

– Пора взрослеть, мелкий, – пробормотал папа. – Блин, на дворе конец света, а ты выбрался ночью из дома, оставил открытой дверь. Ради чего? Что такого важного нашёл здесь?

Игнат вытянул руку, показывая. Свет папиного фонарика скользнул по высохшей скрюченной личинке. Папа коротко матернулся.

– Давно нашел?.. Блин, выброси, живее, гаси свет. Уходим.

Игнат отшвырнул высохшее тельце в кусты. Фонарик погас, и потребовалось несколько секунд, чтобы вновь привыкнуть к темноте. Папа нащупал руку Игната, подтянул к себе и осторожно повёл по тропинке в сторону дома.

– Папа, что происходит? – Именно в тот момент Игнат почувствовал, как ломается ощущение спокойствия, а в образовавшиеся щели хлынул поток страха.

Что он такого натворил?

– Это не труп личинки, – шепнул папа, – а шкурка после перерождения. Эта тварь сбрасывает шкурку после окукливания и ищет носителя. Голодная и ужасно злая. Она где-то здесь, зараза. Прячется. Ты их много нашел?

– Одну… кажется.

– Где одна, там десяток. Они как саранча. И что их занесло в такую даль, интересно? В Коммунарах вообще жрать некого стало? Сосредоточься на молитвах. Попробуй вытеснить из головы все другие мысли, кроме молитв. Понял меня?

Они шли медленно, хотя Игнату хотелось броситься со всех ног к дому. Он готов был разреветься от нахлынувшего внезапно страха. Но вместо этого сильнее вцепился в папину руку с фонарём. Начал бормотать первую молитву из триединой.

– …мысли наши насущные, трепетные, только о них заботимся. Пища, вода, радости скупые. Помним заповеди, не нарушаем…

– Нужно добраться до дома, а там всё защищено. Внутрь им не попасть, а без пищи через два-три дня они все передохнут. Особенно на такой жаре. – Папа неопределенно хмыкнул. – Вот видишь, мелкий, к чему приводят идиотские поступки. Сколько ещё лет ждать, когда ты вырастешь?

Игнат отвлёкся от чтения, хотел сказать, что он уже не ребенок, прекрасно понимает свою вину, и ещё хотел попросить прощения, но не успел, потому что споткнулся обо что-то в темноте. От неожиданности упал на колени, отпустив папину руку. Всего лишь на мгновение. На секунду. Ощутил ладонями горячую пыль и мелкие камешки. А потом…