– Ну да, еще скажите, что я противоречу сама себе.

– Мистер Ленталл, будьте добры, мистер Ленталл, будьте добры, – раздался высокий гнусавый голос юного портье, распевавшего свое обращение, протискиваясь между столиками и вперяясь в каждого посетителя вопрошающим взглядом. – Мистера Ленталла к телефону. Мистер Ленталл, будьте добры.

Только когда он произнес мое имя в четвертый раз, я осознал, что он имеет в виду меня.

– Прошу прощения, – сказал я, вставая.

– Это ваша фамилия? Вы мне не говорили. Вы никогда ничего мне не говорите.

Мне не хотелось оставлять ее одну – у меня было смутное опасение, что другие посетители могли ее выгнать, – и все же я был рад выбраться из-за столика. Телефон в качестве компаньона был не столь требователен, как Дорис.

– Это Эрнест?

– Да, старый черт. Почему ты не здесь? Где ты?

– В Рестборне.

– Где?!

– В Рестборне.

История, которую он мне поведал, казалась совершенно бредовой. Но я не мог не верить Эдварду, потому что знал его как человека правдивого. Однако, поверив в такое, я едва не тронулся умом. Телефонная будка сделалась изолятором для помешанного.

– Ты не можешь говорить всерьез.

– Но я серьезен. Я ужасно извиняюсь, но ты ведь меня понимаешь? Найди любое оправдание, какое сможешь. Извинись за меня.

– Я совершенно ничего не понимаю – какие я найду оправдания?

– Расскажи ей то, что я рассказал тебе.

– Я сейчас не смогу объяснить почему, но она не поверит. У нее есть причина не верить. Она мне выцарапает глаза. Ты не знаешь, на что способны такие женщины.

– Скажи ей, это была любовь с первого взгляда. Ей это должно быть знакомо.

– Морковь с первого взгляда ей знакома, а не любовь. Ты скотина – так подставить меня. И я не верю, что ты в Рестборне, ты здесь, в соседнем зале.

Эдвард рассмеялся. Счастье сделало его толстокожим. Он повторял, что сожалеет, но в его голосе не было и тени сожаления. В нем слышался такой триумф и ликование, что я едва его узнавал.