Их жизнь, конечно же, не ограничивалась лишь теннисом. К тому же, по мере того как фигура Гектора становилась все более грузной и округлой, он все реже выходил на корт, хотя продолжал оставаться вице-президентом клуба, в котором они с Пейшенс впервые познали радость побед и горечь поражений. Но она с радостью вспоминала прежние дни и пыталась убедить Гектора вернуться к старому увлечению и играть в паре с ней, когда он был не на службе, – по четвергам и в уикенд. Она, конечно, могла бы найти с кем играть, но предпочитала играть с Гектором, и если он проигрывал и выходил из себя, особенно когда это случалось по ее вине, он нравился ей еще больше: это было так по-мужски.

Между тем Гектор для поддержания формы перешел на гольф. Он был не очень хорошим гольфистом, разве только на девятнадцатой лунке, и Пейшенс, игравшую вместе с ним, это раздражало. Она терпеть не могла, когда ей указывали на ее недостатки, многочисленные и многообразные, особенно по части свинга, который она так и не смогла освоить, как и Гектор, хотя он все время практиковался на газоне перед их домом, защищенном толстой сеткой от проезжавших мимо машин.

Пейшенс смотрела, как он выполняет эти размеренные упражнения, и думала, что хорошим гольфистом ему не стать, как бы он ни старался. Хоть бы он перестал относиться к этому всерьез – хоть бы не стоял за этой сеткой у стены сада с таким важным видом.

Ее, разумеется, возмущала его замкнутость и самодовольство. Он запустил сотню, если не две мячей, выполняя то, что в его понимании было правильным свингом, но это редко приносило ему радость – не то что хорошая партия в теннис, сопровождаемая смехом и шутками, под медленно заходящим солнцем, кладущим конец всякой игре. Но Гектор был (или стал) точно кот, гуляющий сам по себе. Его поглощенность собой значила для него больше, чем большая шумная вечеринка, на которую его приглашали, но уж если он принимал приглашение, то обязательно на нее являлся.

Пейшенс нравилось светская жизнь, и она, искренне не понимая, как она может не нравиться мужу, уговаривала его принимать приглашения. Она была не очень сообразительна, зато обворожительна, и ей даже в голову не приходило, что Гектора начало утомлять веселое общество.

Он сам толком не знал, чего ему хочется на самом деле, к чему у него лежит душа, но переключился на сквош – спокойную игру, в которой, по какой-то неведомой причине, его жене участвовать не полагалось. Гектор находил сквош более вдохновляющим и менее ответственным (один на один с партнером, если он у тебя есть), чем теннис или гольф, где каждая ошибка так же фатальна, как плохая раздача в бридже.