– Упырь! – заорали из толпы. – Бежимы, людзие добры, бежимы!

Мореслав обернулся, вскрикнул и двинулся подальше от капища.

– Бра-а-а-а-а-а-а-атец! – провыл упырь. – Пошто вы меня в земь-то? Бра-а-а-а-а-атец, а ну постой! Ну куды ж вы? Я за вами соскучился, грустно едному былэ под земью-то!

Подмога пришла откуда не ждали; Серпин истерично тер путы о столб. Кустарная пенька поддавалась хорошо, но кожу жгло, она слезала с запястий. Через какие-то мгновения под руками стало горячо и мокро от крови, но Серпин продолжал тереть чертову веревку. Еще минутка, и пенька не выдержала. Серпин стряхнул с запястий кровь и собрал остаток сил, чтобы подтянуть ноги ближе. Справившись, наконец, и с этой задачей, Серпин развязал веревку на лодыжках, держась за столб, аккуратно поднялся на ноги и захромал прочь из села.

Путь он держал к пригорку, к единственной дороге, что соединяла гиблый поселок с цивилизацией.

За его спиной кричали селяне, плакали дети, громко выл упырь, наслаждаясь свежей кровью.

Серпин забыл о времени, старался забыть и о боли. Уже близился пригорок, уже виднелась дорога в свете полной луны.

Море вдруг застонало низко и протяжно. Хромая вверх по склону, Серпин остановился на мгновение и оглянулся. Из воды показалась сперва исполинская голова – пучеглазая и большеротая, совсем как на жертвенном столбе. В этом чудище он узнал Переплута. Морской бог неотрывно смотрел на Серпина немигающим взглядом, и глаза его светились желтым – будто на горизонте зажглись еще две луны. Переплут поднялся из воды по пояс, огромный, как крепость. Следом над ровной гладью моря показались и другие твари. Все та же кривая стать – пародия на человеческую, все те же пучеглазые рыбьи рожи. Были они на порядок меньше Переплута, но все равно огромные. Рыбники.

Серпин припустил вверх по склону со всей возможной прытью. Одолев вершину, он упер руки в колени и согнулся, сблевав в пожухлую прошлогоднюю траву. Затем вытер рот рукавом плаща, выпрямился, чтобы отдышаться.

Вокруг стало заметно светлее, будто бы сзади зажгли прожектор. Серпин обернулся и увидел, что Переплут вышел из воды на берег. Древний бог смотрел на человеческую жертву, которая должна была достаться ему!

В голове искрами зажглись чужие мысли на незнакомом языке. Чужая воля зашептала в голове без слов: кровь пролил – разум потерял. Серпин упал на спину, угодив в собственную рвоту. Крепко обхватив руками голову, он катался по земле, будто бы в голове его и вправду горел огонь.

– Кланяюсь! – кричал он в темные небеса. – Богом признаю-ю-ю!