Сколько минут минуло, пока лес вел к голой прогалине, побеленной одинокими мазками зимы? Матвей застыл у исполинской ели, и перевел дыхание. Вдох-выдох. В самом скверном случае цикл кончится обычной развязкой — и на дворе наступит привычный 2016 год, в котором Магде всё так же исполнится сто пятьдесят пять шесть, мечте о Лексее — сто тридцать девять, а их знакомству — полгода. В случае удачи он нарисует свою картину — картину их общих воспоминаний.

Матвей погрыз ноготь на большом пальце и присмотрелся к ветхим деревянным воротам. Где-то там, в избе за полувысохшим озером, живет Малина. Он навскидку прокладывал кратчайший путь до ее избы — мимо дома Лексея, завернуть за кладбище, там прямо и поворот… От нервов Матвей сгрыз ноготь почти до мяса.

— Идти? — пугливо спросил он, выглянув из-за ели. Где-то в глубине души он надеялся, что Антон переубедит и вытащит из цикла раньше, чем состоится судьбоносное свидание.

— Иди, — напутствовал Антон. — Я подожду здесь.

— Ведь если я дотронусь до Лексея, он превратился в лужу? — с верой спрашивал Матвей. Антон флегматично кивал. — Слушай, я же не знаю точное время их встречи. Вдруг он придет под вечер? Вдруг я сотру его с лица земли раньше, чем он заявится к ней в дом, а? Вдруг я…

И тут его осенило.

— Вдруг Я займу место Лексея, — пробормотал он побелевшими губами.

Жаркая волна обдала с головы по кончиков околевших пальцев. Матвей уверенно сжал кулаки и, ни секунды не задерживаясь, дал себе команду «Полный вперед».

Теперь он точно понимал, как поступить.

***

Как по канату, натянутому между крыш, Матвей прокрадывался меж крестьянских дворов, коровников и конюшен. На задворках усадеб прозябали кучи сваленного елового лапника, беспорядочно раскиданного у пегих сугробов. Матвей провожал взглядом простаивающие под снегопадом настилы и прятал ноздри в ладонях — со дворов преследовало гадостное зловоние перегноя и жирных навозных лепешек. К горлу подкатывал горько-кислый комок и бутерброд, схваченный за утренним кофе.

Он заставлял себя продумать прозу, посвященную Малине, но борьба с буйствующим организмом разбурила воздушные замки. Едва Матвей подошел к озеру, покрытому ледяной коростой — тут же обмяк у мелкого берега и растер лицо рыхлым снегом. Скоро…Совсем скоро…

И вновь оптимизм подкосила по-настоящему поганая мысль. Он не способен поручиться за благополучный исход, потому что меняет одно из тысячи воспоминаний Малины. Как быть, когда откроется январский портал, и Малина провалится в прошлое? Воспоминание потечет по накатанной колее, и даже переписав сегодняшние события, он никак не предотвратит вереницу последовательностей в следующем, и следующем, и следующем циклах. Все моменты возобновятся в обычном порядке, и там опять промелькнет Лексей, и его отец, и их топор…Матвей вдавил белки в череп, и стиснул губы, чтобы не заорать во все горло.