Что же предпринять? Он не мог вот так просто развернуться и уйти — судьба посылала шанс, и шанс пролетал, как комета — ярко и красиво, но мимо, с обещанием вернуться.

Да, Магда забудет про Лексея лишь до январского цикла, а потом…Что потом? Трусливый страх сжал сердце. Не думай о послесловиях. Думай о прологах. Магда позабудет Лексея, и за месяц пообвыкнется, а что такое месяц? Месяц — это ого-го…За месяц накропает море воспоминаний — успевай записывать…

Прочь, мандраж! Встреча будет. Не случиться сотне великих открытий, кабы великие умы стушевались. Лишь бы свершилось…Матвей встал. Итак, что тут у нас?

Метрах в ста двое коренастых расхристанных мужиков перекатывали по снегу толстопузую бочку. Кто и откуда появились — дело десятое. Пусть не отвлекаются. Матвей приглушенно прочистил горло и тихонько свистнул — деревенские не повели ухом. Удача!

Он прошмыгнул мимо трудяг, и в два прыжка очутился на том самом дворе. Там, в 2016, он обходил его вдоль и поперек, пока ждал Малину и сейчас, ухнув на 140 лет назад, мгновенно узнал этот двор. Двор был катастрофически заброшен и беден. Крылечко, крытое шатким навесом на кривых костылях, провожало в избу без приступочков. По протоптанной борозде, Матвей подошел ближе и вскинул голову — над крышей валил седой дым. Хозяева дома? За печью глаз да глаз, не ровен час избу спалить. Дым уходил сизым столбом, но дом молчал изнутри. У крыльца рассыпались чужие великанские следы, вперемешку с мелкими, беспорядочными. Может, это ее следы?

Секунду погодя, из избы вывалился жилистый мужлан с обгорелой кочергой. Вцепившись в утварь, как в родную дочь, мужик навалился некрытым тулупом на хлипкое крылечко и завыл разрывным пьяным басом: — Эээээх, неррррряяяяяхааааа!

Тотчас выпорхнула босоногая девушка с толстой косой, разметанной по бедной пепельной сорочке. Крестьянка запуталась в сукне, одернула подол до пят, что-то шепнула пьянице…Так бы и убралась восвояси, если бы не характерный подзывающий кашель. Она запрокинула косу за узкие плечи, вбежала в избу, вылетела с наброшенной косынкой и…оголенными стопами. С трудом оторвала выпивалу от валкой подпорки и опять умчалась — провести выпивоху. А после стала на крыльце, как вкопанная.

Матвей украдкой улыбнулся и слегла поклонился кроткой красавице. Из-под топорной косынки глядели чистые голубые глаза.

— Тебе можно со мной разговаривать? — взволнованно уточнил парень. А ну как влупят по загривку да запустят кочергой в безграмотную башку! Он хватился лишь после пары освежающих глотков. Невидим и всесилен для существ цикла! И бравая удаль взяла верх.