Для России соглашение с Британией по Персии означало радикальный отход от давней и прочно укоренившейся традиции. Извольский, которого в первую очередь интересовали Балканы и проливы, надеялся, пожертвовав потенциальным владычеством над всей Персией, добиться для России контроля над Константинополем. Английские дипломаты были готовы к новому рассмотрению ближневосточной проблемы. Но антианглийские настроения в правящих кругах России были по-прежнему сильны и устойчивы.

Сам царь, как и императрица Александра Федоровна, был настроен прогермански. Германии симпатизировали великие князья Михаил Николаевич и Николай Михайлович; министр двора барон В.Б. Фредерикс; его помощник князь Н.С. Долгоруков; приближенный граф П.К. Бенкендорф. Среди министров и членов Государственного совета симпатии к Германии питали А.В. Кривошеин, П.Х. Шванебах, И.Л. Горемыкин и П.Н. Дурново. В Министерстве иностранных дел «германскую партию» представляли К.А. Губастов, помощник министра в 1906–1907 гг.; барон М.А. Таубе, советник министерства; Ю.П. Бахметьев, посол в Японии; Р.Р. Розен, посол в Соединенных Штатах; граф Н.Д. Остен-Сакен, посол в Германии; князь Л.П. Урусов, посол в Австро-Венгрии, и др.

В дипломатической службе всегда сильны традиции. Большую часть важных постов занимали старики с личными связями при дворе. (Великая княгиня Мария Павловна была известна своей способностью обеспечить просителю желаемое назначение.) Дипломатический корпус был в значительной степени немецким. В 1907 г. из 315 русских дипломатов за рубежом 138 составляли прибалтийские немцы-аристократы. Большая часть дипломатов была крайне консервативной. Большинству послов было от семидесяти пяти до восьмидесяти лет, за плечами у них было по пятьдесят лет службы. Это были реликты иной эпохи, имевшие представления и взгляды России времен Николая I.

Многие военные также были против союза с Англией. Сильны были традиции Туркестана, да и Крымская война еще не забылась. А. Николсон, делавший все для завоевания симпатий правительственных и придворных кругов, ставший поклонником всего русского, боялся влияния военных. Он защищал царя от обвинений в слабости и деспотизме, но признавал, что «военная партия сильна, и ее чувства нельзя игнорировать. Я полагаю, что именно здесь обнаружатся серьезные препятствия к взаимопониманию с Великобританией».

Русские военные беспокоили и Извольского, о чем он писал Бенкендорфу: «Генеральный штаб, кажется, ничего не забыл и ничему не научился: говорит про Сеистан, про Персидский залив, про Индийский океан и т. д. Точно так же говорили перед войной с Японией: Маньчжурия, Корея, Тихий океан… Борьба между всем этим обществом и мною будет горячей; к сожалению, мне очень мало помогают мои собственные сотрудники, которые мне враждебны: одни открыто, другие тайно».