— Могла бы хоть попрощаться, — сердито сказала Вероника.

— Ладно уж, — усмехнулась Варвара. — Девка целый день от страха тряслась, а тут вдруг — цветы. И на ужин продукты купил. Заботливый. До нас ли ей?

— Цветы, а потом опять будут всякие безобразные сцены. Сегодня ножик, завтра молоток. Утюгом потом будет грозить. И так всю жизнь! Ужас!

— А может, им нравится так друг дружку терзать? Есть ведь такие, которые тихой любви не понимают, — весело сказала Варвара. — Им чтобы с ревностью, со сценами, со страстями. А как тихо — им скучно становится. Верно, ведь есть такие?

— Есть, — согласилась Вероника.

— А может, они и правы? — задумчиво сказала Варвара. — Ничто так не убивает любовь, как скука. Хотя мне с моим Станиславом Витальевичем вовсе не надо драться, чтобы не скучать…

Они вышли на проспект. Варвара наклонилась к Веронике, поцеловала ее в щеку.

— Ну, дай тебе бог!

На Веронику пахнуло душными, сладковатыми духами Варвары. И Вероника подумала, что теперь, после того, как она плакала, прижавшись к груди Варвары, запах этих духов навсегда останется для нее запахом близкого несчастья.

Она испытующе посмотрела в лицо Варвары, в ее узкие, черные, смеющиеся глаза. Вероника знала: есть люди, надежнее которых не найдешь в беде. Все сделают, все отдадут. Последнюю рубашку снимут с тела. Но не простят, когда станешь счастливой, даже если добьешься этого с их помощью. Любят горюющих и несчастненьких, ненавидят счастливых. Простила ли Варвара ей, что беда миновала ее? Да, простила…

Варвара сухой смуглой ладонью легонько провела по щеке Вероники.

— Пока! Андрею привет! До завтра!

Да, до завтра, подумала Вероника, глядя ей вслед. Скорее бы ушел в небытие сегодняшний, бесконечный, душный, вязкий августовский день, страшнее которого еще не было в жизни. Скорее бы затерялся он в череде других дней бесследно, навсегда, так, чтобы никогда не вспомнить о нем, хотя и завершился он счастьем.

Завтра, по всем внешним приметам, день будет таким же, как сегодня: комнатка на пятнадцатом этаже, Саша с ее семейными неурядицами (сегодняшние хризантемы конечно же ничего не изменят в самом существе ее грубой жизни), та же легкая, сухая, как стрекоза, преданная Варвара, что исчезла сейчас в толпе; бесконечные разноцветные конверты со «входящими» и «исходящими», длинноногие акселератки секретарши из отделов со своими «свежими», но удивительно похожими на те же, что были вчера, новостями, рокот проспекта за окном и уходящее лето. Обычный день, один из череды многих. И пусть он будет таким, как многие. И пусть придет поскорей.