Как хорошо! Все хорошо! Сейчас она пойдет в гастроном и купит молока и чего-нибудь на ужин. Чего-нибудь вкусного, как советовала Варвара, праздничного… Тяжелый коричневый торт «Марика», любимый Андрея. Сливочные сырки для бабки Усти. Миндальные трубочки для Анисима. Она всех обрадует сегодня.

Ей уже не хотелось стоять на краю тротуара. Ей хотелось действовать, двигаться, делать то, что она делала каждый день. Жить. Продолжать жить… Она была энергичным и деятельным человеком. Может быть, поэтому так особенно тяжело дались ей эти две недели, когда от нее ничего не зависело, когда нельзя было действовать, а надо было только ждать.

Огромный зал гастронома, причудливо перегороженный стойками с товарами, был досконально знаком Веронике. Не было дня, чтобы она не забегала сюда — в обеденный перерыв или после работы. Сегодня — жаркий и шумный, набитый людьми — он показался ей праздничным.

Прежде чем ринуться в толпу, Вероника на секунду остановилась, прикидывая план действий — с какого отдела начать, чтобы не терять время попусту. Она всегда так делала и справлялась с покупками в рекордно короткие сроки, изумляя этим своих сослуживиц. Она не понимала женщин, которые жаловались, что хозяйственные хлопоты заедают им жизнь. Просто надо уметь организовать свое время и действия.

Вдруг Вероника заметила, что кто-то в толпе приветственно машет ей рукой. Это был Ефим Васильевич, начальник одного отдела. Он стоял в очереди в табачный киоск.

Секретарши все до одной, и Варвара, и сама Вероника, знали, что он, семейный человек и примерный отец троих детей, давно и тайно влюблен в нее. Влюбленность Ефима Васильевича была ненавязчивой, ничего не требующей. И Вероника, занятая своей семьей и мужем, с жестокостью нелюбящей женщины могла не замечать этой влюбленности, пренебрегать ею. Но сейчас, увидев Ефима Васильевича, его безнадежный приветственный жест и послушно-ласковые глаза, Вероника вдруг обнаружила, что этот высокий, крупный мужчина в хорошо сшитом костюме заметно выделяется из толпы, что он еще сохранил стать, несмотря на возраст. И, взбудораженная всем пережитым, Вероника по странной душевной логике вдруг почувствовала благодарность к нему, и ей захотелось одарить и его своей радостью, поделиться с ним. Наверное, именно он, несмотря на его влюбленность, а может быть, именно благодаря ей, сумел бы понять всю глубину ее счастья. И неожиданно для самой себя она наградила Ефима Васильевича одной из самых щедрых своих, незнакомых ему улыбок и издали махнула ему в ответ рукой. И побежала в толпу, унося на себе его удивленный взгляд.