И несколько голосов пропели: «Лен-кестер Гет! Ленкестер Гет!» Тони прошел в вагон для курящих, и пение перешло в молебный гимн: «Пра-аходити внутрь вагона, пожалста». Так деликатно. Тони опустился на сиденье и начал просматривать брошюрку, столь щедро навязанную ему наверху. Это был раскрашенный листок-складень под названием: «Путешествия по Средиземному морю», с изображением пирамид, какими они никогда не были, Афин, какими им не следовало бы позволять быть, и Венеции, какой она не может быть, — словом, вся романтика разных пышных «а это что такое?».

Трепетные попытки удрать куда-нибудь — но почему и куда? Индустриальный человек, паразит или производитель, томится, как какой-нибудь изгнанный швейцарец. Шум лондонского уличного движения — это ranz des vaches[170] из страны, которой не существует. Непоседливость в городах и вне их, даже крестьяне целыми толпами стремятся в Америку. О, если бы быть чем-то другим, о, если бы быть где-нибудь в другом месте, fuir! La-bas fuir![171] Нефранкенштейничай мне о Франкенштейнах[172]; они любят свои машины. Машина не думает, машина не чувствует, у машины нет никаких осложнений, нет никакой тревоги за будущее. Она делает вещи. Она делает коробки для сардин, которых хватит до Луны, стальные фермы — до Юпитера, чулки из искусственного шелка — до Альдебарана[173]! Мы становимся богаче, вы становитесь богаче, они становятся богаче. Вселенная распространяется во все стороны быстрее, чем свет. Чудеса, чудеса! Все в жестянках, рыба — в жестянках, мясо — в жестянках, спаржа — в жестянках, музыка — в жестянках, волшебные картины — из жестяных фонарей, быстрота — из жестяных баков.

И все же индустриальный человек томится, ах, как он томится! Трепетные попытки удрать от чудес жестяночной жизни. Поезжайте в Австралию… поезжайте в Южную Африку… поезжайте в Китай… поезжайте в Канн… нет, поезжайте сюда… нет, поезжайте сюда… нет, поезжайте сюда! (Ваши деньги, вот что нам нужно!)

Плакат на вокзале Борнемаут: «Посетите романтическое Ассизи. Церковь Святого Франциска. Северо-Восточная Итальянская железная дорога». Плакат на вокзале в Ассизи: «Visitate l'Inghilterra. Spiaggia di Bournemouth»[174] Южная железная дорога».

О Ассизи!

О Борнемаут!

Вся культура за одно путешествие!

Ваши деньги — вот что нам нужно…

Отель «Резиденси» стоял на тихой боковой улице около Сент-Джеймса[175]. Главный вход в стиле семнадцатого века, очень чистые окна — сияющая медь их стерлась от частой полировки. В камине холла горит жаркий огонь. Очевидно, этакое старомодное место, куда приезжают умные люди, чтобы им было уютно. Тони подошел к кому-то вроде старшего лакея, походившему на дворецкого в семейном доме, и сказал: