Но если приглядеться… Совершенно стоячие голубые глаза, одеревенелая прямизна высокой фигуры. Где-то Алеша читал, что шизофреникам свойственна не стройность, а вот такая негибкая прямизна, шарнирность движений…

Позади расщебеталась Инна:

— Лика верно сказала. Никто его не жалеет. И мы разойдемся и забудем. Так давайте хоть помянем. В «Балчуге». Я знаю, там всегда мало народу. Сложимся и помянем. У меня пятерка. Кто больше?

Все остановились, сбились в кучу, начали рыться в карманах и сумочках. Настя смутилась, сказала Алеше:

— Я сбегаю домой. Я же рядом. Проходным двором.

И скрылась в воротах.

Отдаленный шум заглушил голоса.

— Что это? Гроза? — встрепенулась Лика.

— Танки идут. С Красной площади. Репетиция парада, — сказал Заломин.

Гул нарастал, и теперь его нельзя было спутать с раскатом грома, слышался тяжкий скрежет железа по асфальту. Показалась колонна танкеток, безобидных в своем изяществе, как детские игрушки.

— Красиво! — вырвалось у Лели.

Но их было немного, а дальше пошли танки. Обыкновенные танки, столько раз виденные на улицах, в кино, на фотографиях. Их было великое множество. Нельзя сказать, что они шли, — они текли, заполонив улицу, оглушая скрежетом, подавляя зловещей неотвратимостью медленной поступи.

И вдруг Алеша почувствовал беспокойство оттого, что Насти нет рядом. Почудилось, что с ней может что-то случиться. Что-то страшное, необъяснимое. Навсегда.

У Климентовского переулка образовался просвет в сером потоке. Идущие сзади танки остановились, и под взмах милицейской палочки светлая машина скорой помощи пересекла улицу.

— Вот так и повезут, — сказал Заломин.

— Если бы так, — вздохнул Молочков.

А Леля, обняв Лику, смотрела на уходящую колонну, захлебываясь говорила:

— Вот вырвешься, забудешься, отряхнешься от всего, что мучает, и начинаешь понимать, что это не самое страшное. А если война? А как же Никита? Неужели нельзя стать выше сегодняшней боли? А ведь нельзя, нельзя…

— Можно. Если помогут, — сказала Лика.

Милиционер опустил свой жезл и скрылся в тени оголенных лип, посаженных вдоль тротуара, и снова с неумолимым скрежетом танки двинулись вперед.