Антону нравился такой разговор. Глядя на Кравца повеселевшими глазами, подзадоривая, спросил:

— А она все-таки будет?

Охрим Тарасович, хотя вопрос задан и не ему, поспешил ответить:

— Вот чудак! А як же без коммуны!

Антон осадил отца взглядом и жестом:

— Погоди трошки!.. Председатель, что скажешь?

— Нисколько не сомневаюсь, — медленно, как бы раздумывая, ответил Кравец.

— Мои сыны тоже в коммуну собираются, то и дело спрашивают: папка, когда поедем на хутор? — как бы косвенно высказал свое желание Антон. И откровенно признался: — Я сам его, хутор, во сне вижу.

Семен Беловол в тон ему повторил:

— И я вижу… Столько лет прошло, а вот стоят перед глазами осокори — и хоть ты плачь, хоть смейся. А с Дуней в свободный час только и разговоров, что о хуторе, о коммуне.

— У каждого так, — согласился Кравец. — Коммуна — одна семья. Все и каждый на виду: ни тащить, ни подличать не станешь — тут же осудят. И место, прямо сказать, райское. Гарный хутор… Только дело не в хуторе.

Антон снова будто подтолкнул Кравца:

— Какой она все-таки будет?

Кравец, не долго раздумывая, ответил:

— Только не хуторская. Хутор для нее мал, тесен.

— Слободская?..

— Возможно. А то и пошире раздвинет рамки… Но дело не в этом. Главное, сам понимаешь, в другом.

Антон засмеялся, хлопнул себя по груди:

— Ну да! Чтобы ситцу всем хватало и чтобы аршином по голове не били! — Он вспомнил, как в коммуне делили мануфактуру и как учинили драку.

Семен Данилович даже привстал с табуретки.