Они стояли вдвоем в первых серебристых сумерках, которые так быстро наступают на Сицилии. Тури шепнул ей на ушко, которое розовым лепестком выглядывало из-под черных волос:

– Шучу! Ты готовишь лучше всех в мире.

А потом уткнулся лицом ей в шею, так что не увидел, как Джустина улыбается.

В их последнюю ночь они больше разговаривали, чем занимались любовью. Джустина спросила его про Ла Венеру, и он ответил, что это в прошлом, о котором пора забыть. Она спросила, как они станут встречаться в будущем. Тури объяснил, что договорится, чтобы она уехала в Америку, и они соединятся уже там. Нет, это ей отец говорил, Джустину интересовало, как они будут видеться до отъезда в Америку. Гильяно понял, что ей даже не приходит в голову, что ему, возможно, не удастся бежать; она была слишком молода, чтобы думать о трагедиях.

Отец Джустины приехал, когда занималась заря. На мгновение Джустина еще прижалась к Тури, а потом ее увезли.

* * *

Гильяно прошел в часовню разрушенного замка и подождал, пока Аспану Пишотта приведет его главарей. Дожидаясь, он надел на себя оружие, которое прятал в часовне.

В беседе с аббатом Манфреди перед венчанием Тури сообщил старику о своих подозрениях насчет того, что Стефан Андолини и Пассатемпо встречались с доном Кроче за два дня до бойни при Портелла-делла-Джинестра. Он заверил аббата, что не причинит его сыну вреда, но ему необходимо знать правду. Аббат все ему рассказал. Как и предполагал Тури, сын исповедался перед ним.

Дон Кроче велел Стефану Андолини привезти Пассатемпо к нему в Виллабу для секретного совещания. Андолини приказали ждать за дверью, пока двое мужчин беседовали между собой. Это было за два дня до бойни. После трагедии Первого мая Стефан Андолини прижал Пассатемпо к стенке, и тот признался, что дон Кроче заплатил ему кругленькую сумму, чтобы тот нарушил приказ Гильяно и стрелял по толпе. Пассатемпо грозил, что, если Андолини расскажет Гильяно, он поклянется, что сам Андолини тоже был в комнате с доном Кроче, когда заключалась сделка. Андолини перепугался и никому не сказал, кроме отца, аббата Манфреди. Тот посоветовал ему держать рот на замке. Всю неделю после катастрофы Гильяно пребывал в такой ярости, что наверняка казнил бы обоих.

И снова Тури заверил аббата, что его сын не пострадает. Он проинструктировал Пишотту насчет того, что надо делать, но сказал, что с предателем они разберутся после того, как Джустина вернется в Монтелепре, по окончании медового месяца. Он не хотел превратиться в мясника до того, как побывает женихом.

И вот Гильяно ждал в часовне разрушенного норманнского замка, где вместо потолка было синее небо Средиземноморья. Спиной он оперся о развалины алтаря, и именно таким его увидели главари, когда их привел Аспану Пишотта. Капрала тот тоже ввел в курс, и Сильвестро встал так, чтобы держать под прицелом Пассатемпо и Стефана Андолини. Их подвели к самому алтарю, поставив лицом к лицу с Гильяно. Терранова, который ничего не знал, присел на одну из каменных скамей часовни. Он отвечал за охрану периметра во время долгих ночных караулов и потому смертельно устал. Остальным Гильяно пока не сообщал, что собирается сделать с Пассатемпо.