Впереди с елки ссунулся снег — Крылов тут же надавил на спусковой крючок, но пулеметные очереди не сняли с него гнетущее чувство одиночества. Проваливаясь по колени в снег, он сделал шагов десять. Только теперь он осознал всю серьезность своего положения. Партизаны отходили по ту сторону санной дороги, там вилась тропинка, а здесь была снежная целина. Перебежать через дорогу он уже не мог, потому что невидимый пулеметчик непрерывно хлестал вдоль нее длинными очередями.

По лицу у Крылова катился пот, сумка с пулеметными дисками цеплялась за ветви, будто тянула его назад. Опасность приблизилась к нему вплотную, он уже различал голоса. Неужели все повторится? «Нет, нет». -ожил в нем полный отчаяния голос. Мысли разом пропали — осталось содрогание во всем теле. Он стрелял вслепую, веерообразно, туда, где лаяли голоса и хрустел снег, но чувство одиночества не исчезало, тоскливое, ранящее. Все-таки партизанам не хватало чего-то важного, крайне нужного в такой вот момент.

Он бросил опустевшую сумку, пошел дальше и увидел Ольгу. Она тоже увидела его, и он почувствовал, что сейчас случится непоправимое, потому что Ольга повернула к нему поперек дороги.

— Не надо! Стой на месте! — крикнул он и выскочил на дорогу, опустошая последний диск. Он бил вдоль санного следа, полный отчаяния. А потом он держал Ольгу, и руки у него дрожали от возбуждения. Федя Бурлак уже закрыл их собой, уже показались Максимыч и другие партизаны.

* * *

Взвод возвратился на заставы. Землянка была разрушена гранатами.

— Вот и хорошо, нам меньше работы, — проговорил Максимыч.

Он поставил на пост двух партизан, остальные начали очищать котлован от бревен, снега и земли.

Подошел взвод Силакова, а вслед за ним с большой, человек в пятьдесят, свитой прикатил Ломтев. В лесу стало многолюдно и шумно.

— Позор! — крикнул Ломтев, оглядев собравшихся. — Как вы могли допустить это! Вон вас сколько! Какие вы партизаны, если пускаете врага в лес! Мы будем сурово наказывать за трусость!

Крылов сидел на краю саней и снаряжал опустевшие пулеметные диски. Каждая фраза Ломтева вызывала у него чувство незаслуженной обиды: Ломтев не считался с фактами. Вместо того, чтобы разобраться в случившемся, понять, почему гитлеровцы врасплох напали на партизан именно здесь и именно тогда, когда по странной случайности или небрежности застава была открыта, он перекладывал ответственность на ни в чем не повинных партизан. А знал ли этот самоуверенный человек с холеным лицом, что такое внезапность и что это такое — лесной бой, в котором ничего толком нельзя понять? А он неизвестно от кого требовал отчета, грозил собравшимся вокруг него людям трибуналом, не представляя себе ничего конкретного, кроме разрушенной гитлеровцами землянки. Крылов начинал теперь понимать ожесточение Марзи против Ломтева. Но где Марзя?