Медленно продвигаясь вперед, вели огонь тридцатьчетверки. Они били куда-то вдаль, а оттуда несся к ним бешеный вой, завершающийся очередным взбросом земли.

Обтекая танки, пехота ушла дальше, исчезла в дыму и в траве.

— Орудия с передков! — приказал Подолякин.

Сорокапятчики покатили вперед пушки, но так как, кроме собственной пехоты, впереди ничего другого не было видно, Крылов смотрел на тридцатьчетверки. Закопченные, грохочущие, они будто магнитом притягивали к себе немецкие снаряды. Поле вокруг них ходило ходуном, пороховой дым густеющим туманом стлался по земле. Сбоку снарядом, как спичку, срезало высоченный вяз, крона почти вертикально осела вниз.

Танковая дуэль длилась долго. Запылал один танк, второй, третий. Взрывались боезапасы, отлетела танковая башня, черная дымная завеса растекалась по полю.

— Орудия на передки! Догонять пехоту! — лошади галопом помчались по дороге. Пехота была уже метрах в трехстах впереди, танки забирали влево, не прекращая артиллерийской дуэли. Теперь Крылов заметил вдали темные пятна — почти через равные промежутки времени они вспыхивали, и тогда около тридцатьчетверок оглушительно разрывались снаряды.

Шел изнурительный танковый бой, началась фронтовая работа. Границы между жизнью и смертью стерлись: всюду была жизнь, и всюду была смерть.

Сорокапятчики догнали пехоту и опять отстали от нее, потому что дорога, по которой Сафин гнал лошадей, петляла, а пехота шла напрямик, через канавы и рытвины, которые приходилось объезжать лошадям. Здесь и там валялись убитые, но за ними уже потянулись километры освобожденной от гитлеровцев земли. Жизнь пехотинцев и танкистов была платой за это освобождение. Каждая пядь отвоевывалась человеческой кровью, а таких пядей впереди — не счесть…

Пехота исчезала в складках поля, и лишь время от времени можно было видеть настороженно идущие фигуры. Сорокапятчики обогнули овраг, спустились в лощину перед селом. Пехотинцы уже шли по улице, танковые орудия били в стороне.

За селом пехота залегла окапываясь. Передышка. Отвоевано еще несколько километров родной земли.

* * *

Крылов не ошибся: среди штрафников был лейтенант Фролов.

Штрафная рота рассыпалась по траншее, минут десять ждала, пока не подошли тридцатьчетверки, и поднялась в атаку. Майор, исполнявший обязанности командира роты, успел лишь собрать на перекур командиров взводов — капитана, старшего лейтенанта, младшего лейтенанта и старшину — того самого скуластого парня, на которого обратил внимание Крылов.

— Ну, штрафнички, — напутствовал майор, — тряхнем стариной, терять все равно нечего. Докуривай и айда.