— Все в порядке. Распишись, что принял.

Теперь машина перешла в распоряжение водителя.

Потом заводские оружейники осмотрели орудие и пристреляли пулеметы.

В тир Крылов водил машину сам. Дорога круто петляла по территории завода, но машина послушно повиновалась ему. Он въехал в тир, заглушил мотор. Впереди, у круглой мишени, появился человек и махнул рукой. Оружейный мастер дал короткую очередь из лобового пулемета. Едва она отгремела, помощник уже стоял у мишени и делал знаки рукой. Тут же — немедленно! — хлопнули новые выстрелы. Помощник лишь шагнул в сторону и опять, не медля ни секунды, вернулся к мишени. Неужели они успевали все за эти мгновенья? Крылов взглянул на мастера: тот был предельно собран и не замечал ничего, кроме пулемета и жестов товарища впереди.

Так же быстро был пристрелян и спарен с орудием башенный пулемет.

— Все! Отгоняй машину!

Крылов дал задний ход, развернулся, освобождая дорогу следующему танку. Сидя за рычагами и всем телом ощущая рокот мотора, он был по-настоящему счастлив.

Здесь, на заводе, все восхищало его: размах, темпы, мощь и особенно люди. Они запросто укрощали броню, делали ее послушной воле человека. Это торжество разума и труда воспринималось как праздник, отзвуки которого гулом танковых моторов доносились на все фронты. А теперь, в марте тысяча девятьсот сорок пятого года, этот праздник был особенно радостен.

Рота выехала в окрестности Нижнего Тагила: началась последняя проверка машин в заводских условиях.

Старший лейтенант Егоров впервые вел подчиненные ему танковые экипажи.

— Соблюдать дистанцию в двадцать пять метров! — звучал в наушниках его спокойный твердый голос.

Тридцатьчетверки, покачивая длинными орудийными стволами, катились по наезженной дороге. Впереди открывались снежные дали, бугрились высоты, покрытые хвойным лесом.

— Механик-водитель, идти на предельной скорости!

— Есть идти на предельной скорости!

Мотор запел, танк ринулся в белые просторы Урала.

— Соблюдать дистанцию! — настаивал Егоров. В его несуетливой настойчивости Крылов чувствовал твердую командирскую волю. Понемногу колонна выравнивалась, а дистанция между машинами приближалась к заданной.

Во время остановок танкисты соскакивали с машин на дорогу, закуривали. Казалось, это были уже другие люди: дыхание моторов, броня, орудия и пулеметы наложили на них свой отпечаток.

Егоров дважды выводил роту за город, усложняя при этом и условия марша, и тактические учения.

Здесь, под Нижним Тагилом, Крылов впервые познал орудийный танковый выстрел.

— Короткая! — потребовал Егоров. Крылов взял рычаги на себя, танк чуть-чуть клюнул и замер. Оглушительно рявкнуло орудие, волна теплого воздуха и пороховой гари заполнила тесное пространство внутри машины.