– Чем вы так озабочены, друзья?

Один из мужчин обернулся и смущенно ответил:

– Лейбен Толл кое-что слышал, сэр.

– Какую-то новость? – спросил фермер весело. – Кто-нибудь женился, обручился, родился или умер? Говори, Толл. А то, глядя на тебя, можно подумать, будто случилось нечто в самом деле ужасное.

– Нет, сэр, никто не умер, – ответил Лейбен.

– Хотя лучше бы умер, – прибавил Сэмуэй еле слышно.

– Да в чем же дело, Сэм? – произнес Болдвуд немного резко. – Если есть что сказать, выкладывай, а нет, так заводи новый танец!

Сэмуэй подтолкнул Толла.

– Миссис Трой сошла. Коли ты с нею хотел говорить, то давай сейчас.

– Вы понимаете, о чем они ведут речь? – спросил Болдвуд у Батшебы, стоявшей на другом краю залы.

– Понятия не имею, – ответила она.

Раздался гулкий стук в дверь. Один из слуг тут же отворил ее и вышел на крыльцо, а затем, возвратившись, доложил:

– Спрашивают миссис Трой.

– Уже иду, – отозвалась Батшеба. – Правда, я не просила, чтобы за мною присылали.

– Это незнакомец, мэм.

– Незнакомец? – переспросила она.

– Проси его войти, – сказал Болдвуд.

Через секунду на пороге показался Трой, замаскированный до самых глаз, каким мы его видели ранее. Воцарилась зловещая тишина. Все воззрились на нового гостя. Те, кто уже слышал о вероятном возвращении отставного сержанта, тотчас узнали его. Те, кто не слышал, пришли в замешательство. Ничей взгляд сейчас не был обращен на Батшебу, которая стояла, прислонившись к перилам лестницы. Брови ее нахмурились, губы разомкнулись, лицо побледнело, темные глаза неподвижно смотрели на вошедшего.

– Входите, входите же, незнакомец! – приветливо произнес хозяин дома, оказавшийся в числе тех, кто не узнал Троя. – Осушите вместе с нами рождественский кубок!

Незваный гость прошел на середину комнаты, снял шапку, опустил воротник пальто и прямо поглядел Болдвуду в лицо. Но и теперь тот не узнал человека, посланного Небом ему в насмешку. Человека, который однажды уже ворвался в его жизнь и похитил его счастье, а теперь возвратился, чтобы проделать это снова. Трой расхохотался и только теперь был узнан. Он повернулся к Батшебе. Невозможно ни вообразить, ни передать горестного смятения, овладевшего ею. Она бессильно опустилась на нижнюю ступеньку лестницы. Губы посинели и пересохли, неподвижные глаза глядели на Троя так, будто она спрашивала себя, не видение ли он.