Когда кузен Джок закончил, мы остались молча сидеть в темноте. Так что для меня стало полной неожиданностью, когда мама с крайним раздражением воскликнула:
– Джок, никто не смог бы так сыграть на флейте с плохо подогнанными вставными челюстями! Я вообще не верю, что ты носишь зубные протезы.
– Насколько я знаю, он их и не носит, – сказала Констанция.
– Еще бы, ведь он так молодо выглядит для своего возраста, – рассерженно продолжала мама. – Джок, неужели тебе обязательно паясничать? Миссис О’Шонесси! Эта манера говорить по-шотландски! Когда ты так играешь на флейте!.. Почему тебе непременно нужно все портить?
Он ответил с акцентом, но не б
– Жизнь так ужасна. Не остается ничего иного, кроме как низводить ее до бессмыслицы.
– Ужасна? – удивленно переспросила мама.
– Что проку в музыке, если в мире существует рак? – спросил он.
Из темноты донесся серьезный, звенящий, словно от слез, голос:
– Что может рак в мире, где есть столько музыки?
Я знала, что этот смелый ответ обескуражил маму, Мэри и Ричарда Куина не меньше, чем меня, потому что дал его не кто иной, как Корделия, которая понятия не имела, что такое музыка. Казалось, будто кузен Джок зашел недостаточно далеко, будто жизнь низводит до бессмыслицы саму себя.
– Ричард Куин, зажги, пожалуйста, газ, – попросила мама, и внезапно все мы оказались на виду, моргая от яркого света, все еще удовлетворенные и пораженные прекрасной музыкой, которую только что слышали, и озадаченные последовавшим за ней разговором.
Мама нежно посмотрела на Корделию и сказала:
– Мы должны позволить несчастным, страдающим от рака, решить для себя этот вопрос самим, дай бог, чтобы всех нас миновала сия чаша. – Потом она перевела взгляд на кузена Джока, который вернулся на свой стул и сидел, спрятав лицо в ладонях. – Полно, Джок! – сказала она. Разумеется, теперь она была настроена дружелюбно, ведь человека, так играющего на флейте, невозможно ненавидеть, каким бы он ни был. – Мы все любим тебя, когда ты ведешь себя благоразумно. И с сегодняшнего дня ты можешь просить моих детей о чем угодно. Никто из них до конца жизни не забудет твою игру. Пей свое пиво, ешь свой сэндвич.
– О, спасибо, моя дорогая, но я ничего не хочу, – ответил он, не отрывая ладоней от лица. – Я теперь никогда ничего не хочу. Я не выношу этот безобразный мир, в котором мы живем.
– Хочешь, чтобы мы вернулись с тобой? – спросила Констанция.
– Я был бы очень благодарен, – робко ответил кузен Джок. – Я на это надеялся. На улице ждет брогам.
– Дорогой, нам нужно собраться, это недолго, – сказала Констанция.