Они стояли в неподвижности и вдруг услышали металлический скрежет и лай. Лежавшая за углом собачонка неожиданно вскочила и понеслась вдоль проволоки, по которой скользила цепь; звонкий лай катился по лесу. Натянув цепь, собака рвалась к кустам, но вдруг умолкла, поплелась на место и легла. Даша не шевельнулась.

— Я пойду, — Вербин отступил.

Даша осталась на месте. Она стояла на границе солнца и тени, уронив руки как бы в бессилии и так, будто это было расставание навсегда. Она и смотрела так, точно не надеялась больше увидеть его, — потом, позже, он вспоминал этот взгляд, и даже спустя время он причинял ему боль.

Остаток дня Вербин был занят в колонне. Зашло солнце, когда он отправился домой.

Уже на меже, разделявшей огороды бабы Стеши и Аглаи, он почувствовал беспокойство. Соседний дом был беззвучен, окна наглухо были затянуты занавесками, Вербин вспомнил, что дом третий день стоит без признаков жизни.

Он пересек огород, с преувеличенным шумом поднялся на крыльцо и постучал. Никто не ответил. Он постучал сильнее и, не дождавшись ответа, толкнул дверь. Она была плотно закрыта, но не заперта, он вошел внутрь. Его встретили тишина и горький запах трав. Предчувствуя недоброе, Вербин открыл вторую дверь и остановился у порога.

Он сразу понял, что она мертва. Аглая лежала на кровати, вытянув руки и обратив лицо вверх, будто приготовилась заранее и заранее выбрала позу; неизвестно было, сколько она так лежит. Он стоял на пороге, ее лицо белело в полумраке; в том, как она лежала, заключалась такая каменная неподвижность, что сразу было понятно: это навсегда.

Он знал, что она мертва, и все же непроизвольно сказал:

— Баба Аглая…

Голос его отрезанно повис в воздухе и остался висеть, как предмет. Казалось, достаточно протянуть руку и достать его, будто с полки. Вербин стоял, не зная, что делать.

За спиной он услышал слабый шорох, краем глаза заметил мелькнувшую в сенях тень. Он обернулся и увидел стоявшего в полумраке сеней старика глухонемого.

— Умерла, — сказал Вербин в пространство, голос его снова повис над тем местом, где возник.

Старик неподвижно стоял за порогом, лицо его ничего не выражало, он бесстрастно смотрел перед собой, будто не понимал, что произошло.

Вербин постоял немного, потом прошел мимо старика и вышел на крыльцо; не оборачиваясь он пересек двор, достиг низкой шаткой ограды, перешагнул ее и направился в дом.

— Аглая умерла, — сказал он ровным, спокойным голосом. — Надо сообщить в сельсовет.

4. Аглаю похоронили на краю погоста, вдали от всех могил. Рядом находилось несколько заросших высокой травой холмиков без крестов: на этом месте спокон веку хоронили деревенских колдунов и ведьм; никто уже не мог вспомнить имен тех, кто здесь лежал. Только баба Стеша помнила старуху, от которой переняла дело Аглая, прежних же не помнила и она.