Лоуренс описывает использование анорексии как форму обращения с подтекстом (Lawrence, 1984). Хотя видимый «текст» может гласить, что женщина сильна и контролирует себя, подтекст раскрывает другое сообщение — о чувстве бессилия: «Я невесома, бесполезна, я пуста, я никто. Об этом говорит мое поведение… Я делаю это, потому что чувствую себя настолько беспомощной, что даже собственное тело не принадлежит мне» (ibid., р. 24). Первоначально анорексичные женщины признают только видимый текст, но после того как, эйфория исчезает и реальность непорядка достигает сознания, они начинают осознавать подтекст и лежащую в основе мотивацию к голоданию. Связь между анорексией и агрессией хорошо описав. Нервная анорексия является потенциально опасным для жизни состоянием. Хьюз предупреждает:

Пациенты с нервной анорексией демонстрируют реальное и тревожное поведение до момента возможного самоубийства, и важно отметить, что это в равной степени относится и к импульсу нанести себе ущерб, и к саботажу терапии. Это не праздные слова: одна из шести анорексичных женщин умирает либо от болезни, вызванной голодом, либо путем самоубийства… Терапия таких пациенток — это вопрос жизни и смерти. (Hughes 1995, р. 48)

Пациенты с нервной анорексией демонстрируют реальное и тревожное поведение до момента возможного самоубийства, и важно отметить, что это в равной степени относится и к импульсу нанести себе ущерб, и к саботажу терапии. Это не праздные слова: одна из шести анорексичных женщин умирает либо от болезни, вызванной голодом, либо путем самоубийства… Терапия таких пациенток — это вопрос жизни и смерти.

Анорексия и модель женской перверсии

Анорексия и модель женской перверсии

Я должна подчеркнуть, что понятие перверсии не является моральной категорией, оно не осуждает, а описывает режим функционирования, исключающий возможность интимности с другим человеком. Тело используется как средство для достижения цели и относится к одной из степеней садизма; в этом смысле его надо рассматривать как оружие извращения Мощные функции анорексии и ее коммуникативная ценность очевидны. Цикл перверсий, описанный Вэллдон (Welldon, 1992), ставит своей отправной точкой низкую самооценку женщины и чувство вины, которые порождают чувства никчемности, депрессии и всепроникающего чувства пустоты. Эти чувства частично управляются через отступление к фантастическому миру воображаемой деятельности. Когда депрессивные чувства угрожают сокрушить женщину, она может отыграть фантазии, которые временно обеспечивают волнующее избавление от бедствия и пустоты. Это, по сути, запрещенные действия — запрещенные личными и социальными нормами, которые могли быть усвоены Супер-Эго или совестью, — в этом и состоит смысл навязчивого стремления действовать, несмотря на частичное осознание того, что делать это будет опасно.