На бессознательном уровне мощная защитная проективная идентификация, которую использует убийца, включает в себя ощущение, что все плохое находится в другом человеке, который затем уничтожается. Но, эвакуируя эти чувства, такая идентификация функционирует лишь временно и в конечном итоге обречена на провал. Хотя за убийством сначала следует чувство эйфории и радости, оно преходяще, и убийца впадет в депрессию, когда снова признает в себе неприемлемые чувства. Женщина увидит, что ее попытка избавиться от этих чувств, сначала отделив их от себя и найдя их у кого-то другого, а затем убив этого другого, потерпела неудачу и что она должна решить задачу признания этих чувств частью себя. Это точно совпадает с опытом обидчика, который использовал избиение как способ избавиться от неприемлемых чувств, проецируя их в женщину-партнера, а затем нападая на нее. Его защита от нежелательных чувств также обречена на провал, предлагая лишь временное облегчение от отвращения к себе, вины и страха перед отказом, как только эти чувства возвратятся, вернется необходимость избивать.

Терапевт может вызвать мощный перенос пациента, когда становится объектом убийственной ярости или крайне идеализированным объектом. Очень важно, чтобы терапевты получали адекватную подготовку и постоянную супервизию, чтобы не отреагировать эти проекции и не стать жертвой, как клиент, преследователем, как обидчик, или идеализированным объектом, по отношению к которому не может быть выражен гнев из-за опасений по поводу разрушительной силы гнева. Человек, который убил, полагался на расщепление как на защитный механизм и был неразрывно вовлечен в чрезмерно поляризованные отношения с обидчиком. Чтобы клиент смог заново интегрировать в себя гнев, грусть, страх и беспомощность, важно избегать повторного разыгрывания оскорбительных отношений. Также возникает соблазн увидеть клиента пассивной жертвой, игнорировать сложность ее отношений с партнером и бессознательные потребности, в том числе отказ от агрессии. Игнорирование этих потребностей приведет к сговору с клиентом по вопросу отказа от гнева вместо того, чтобы помочь интегрировать его и управлять им, прослеживая его истоки. Судебная психотерапия предлагает модель щепетильной работы с людьми, которые убивают.

Один из способов избежать морального порицания тех, кто связан с убийствами, — это отрицание их агрессии, рассмотрение их исключительно как жертв. Эта точка зрения является психологически неточной и терапевтически бесполезной. Ее можно квалифицировать как отрицание со стороны помогающего, что требует рассмотрения на сеансах супервизии; пристальное внимание к бессознательным процессам создаст более сбалансированное и сложное понимание. Это заблуждение может стать еще более сильным, когда имеет место выраженное внешнее сходство между терапевтом и клиентом, например, по возрасту, полу и этнической принадлежности, которое позволяет легко проследить идентификацию. Могут иметься веские причины для того, чтобы именно женщина-терапевт работала с женщиной-убийцей, но их следует тщательно контролировать в каждом отдельном случае.