Заключение

Заключение

Женский гомицид и отрицание насилия

Женский гомицид и отрицание насилия

Как и почти во всех случаях женского насилия, принятие того факта, что убийство совершено женщиной, требует отказа от общепринятых взглядов на насилие и женственность, которые отрицают саму возможность, что женщины могут убивать и в некоторых случаях имеют для этого веские основания. Тогда же, когда избиваемые женщины убивают своего жестокого партнера, их предыдущая роль жертвы делает такое насилие еще более экстремальным и отвратительным. Несоответствие образов избиваемой, покорной женщины-партнера, и женщины, предпринимающей насильственные действия для уничтожения своего агрессора, создает серьезные трудности у тех, кто пытается понять и объяснить ее действия. Еще труднее, возможно, принять факт ее рациональности, и потому она воспринимается как сумасшедшая или злая женщина, которая могла, если бы только попыталась, найти другие пути выхода из ситуации. Свидетельства рациональности при планировании убийства, которые могут иметь место в случае избиваемой женщины-убийцы, воспринимаются судом так, что убийство не могло быть самозащитой: раз у женщины было время все спланировать и подготовиться, значит, в момент убийства угрозы ее жизни не было. Те, кто видят в женщине расчетливого убийцу, который безжалостно убивает, не находясь в непосредственной опасности, отрицают историю жестокого обращения и запугивания по отношению к ней и ее детям. Отрицается также и угроза ее психологическому выживанию и отчаяние, с которым она реагирует на эту психическую опасность. Как подчеркивает Юинг, говоря о «психологическом исчезновении», это борьба — как психическая, так и физическая, не на жизнь, а на смерть.

Более широкий контекст

Более широкий контекст

Насилие в семье является настолько эмоциональным и болезненным явлением, что хочется упростить его динамику, не обращая внимания на ее сложный характер и роль каждого партнера в поддержании деструктивного взаимодействия. Рассматривать женщину как пассивную жертву — значит отрицать женский фактор, но не менее опасно игнорировать социальные силы, которые создают для нее ограниченный выбор. Поражает отказ от признания психического конфликта и амбивалентности как в мужчине-насильнике, таки в женщине, которая его убивает. До тех пор, пока не будет признана сложность индивидуальной, межличностной и социальной динамики, поддерживающей насильственные отношения, мотивации женщин, которые убивают своих жестоких партнеров, будут по-прежнему упрощаться и неправильно истолковываться. Женщина, которая убивает, будет либо осуждаться, либо прославляться. В любом случае она будет выведена из сферы жизни обычного обывателя и будет рассматриваться как экстраординарная личность, что к сожалению, не учитывает тот факт, что она является частью большого мира, населяемого многими женщинами — жертвами насилия в семье, большинство из ко-торых не совершают убийств.