До сих пор, как это показывает недавний протест против понятия делегированного синдрома Мюнхгаузена, трудно согласиться с тем, что матери могут убить. Когда они это делают, как в случае с Розмари Уэст и Майрой Хиндли, или даже когда они просто связаны с убийством детей, как Максин Карр, они демонизируются, являются своего рода мишенями в «охоте на ведьм» и больше не могут считаться женщинами, подчиняющимися «материнскому инстинкту».

Новые демоны преступлений против детей по-прежнему действуют как биологические женщины, но они лишили себя звания матери и женщины в целом. Чтобы представить себе жестокого насильника, стоит только посмотреть на такую женщину, как Майра Хиндли, которая взяла на себя роль, которая более подходит мужчине, чем женщине. (Warner, 1998)

Новые демоны преступлений против детей по-прежнему действуют как биологические женщины, но они лишили себя звания матери и женщины в целом. Чтобы представить себе жестокого насильника, стоит только посмотреть на такую женщину, как Майра Хиндли, которая взяла на себя роль, которая более подходит мужчине, чем женщине.

Фантазии об убийстве во время беременности

Фантазии об убийстве во время беременности

Бессознательная ярость и желание убить могут вспыхнуть во время беременности с ее конкретным, а также символическим побуждением привязаться к другому. Вэллдон обнаружила источник женских извращений в самих репродуктивных способностях женщины, (ср. с мужчиной, который использует для извращенных целей свой половой член). Во время беременности женщина может обратить свою ненависть к матери, которая символизируется в собственном теле женщины, на себя и на будущего ребенка. Бессознательные силы могут сформировать отчаянное стремление к беременности, особенно острое у молодых женщин без внутреннего чувства материнства или хорошего внутреннего объекта, поскольку они стремятся чувствовать себя наполненными чем-то хорошим и питательным.

Эта предлагающая цельность фантазия о беременности может просто поглотить женщину, поскольку она хочет срочно получить ребенка, т. е. иметь того, кто ее полюбит, ибо она чувствует себя крайне нелюбимой, незначимой и нежеланной. Как убедительно доказывает Вэллдон, в нарциссическом удовольствии от беременности, в своем переживании фантастической силы женщина может полностью отдалиться от какой-либо подлинной материнской заботы и осознания отдельного и зависимого существа внутри. В то время как фантазия о беременности предлагает женщине мечту быть наполненной любящим объектом, способным предоставить материнскую заботу, которой она была лишена, реальность беременности может вызвать чувство преследования и окончательное разочарование.