— Моя армия сильнее, — спокойно напомнил Георг.

— Сильнее, — согласился я, — опытнее, более подготовленная. Но вы знаете, на что способны люди, защищающие свою Родину.

На лицо императора снова заползла улыбка.

— Да вы энтузиаст.

— Поверьте, за последние дни кем меня только не называли.

Георг замолчал, сверля меня своими черными глазами. Человек, мысли и дальнейшие действия которого разгадать я никак не мог.

— Ну а что если я прямо сейчас прикажу вас убить? — предположил он через некоторое время.

Я покачал головой.

— Несмотря на то, что вы можете быть жестоким и даже беспощадным, я глубоко уверен, что вы порядочный человек.

Император, по-прежнему с улыбкой, откинулся на спинку кресла, сложив руки с переплетенными пальцами на груди.

— Я думал, лестью вы обычно не пользуетесь?

— Это и не было лестью, — возразил я. — Если бы я не считал вас порядочным человеком, я бы сейчас не сидел здесь, а собирал войска в Карадене.

Георг хмыкнул.

— То есть вы полагаете, что я вас не убью только потому, что я порядочный человек?

Что ж, если в прошлый раз с императором имела успех политика честности, то не стоит изобретать велосипед и выдумывать что-то новое.

— Почему же, — совершенно честно ответил я. — Вы также не станете меня убивать, потому что вы и не глупец. Убить меня сейчас значит дать Карадене дополнительные силы, еще один стимул в борьбе с врагом, — настал мой черед многообещающе улыбнуться. — Вчера я был самозванцем, а сегодня стану святым мучеником, отдавшим жизнь за свою страну — тоже неплохо. Гнев — это огромная сила, праведный гнев — величайшая.

Рука императора, которую он недавно положил на подлокотник, сжалась в кулак, хотя сам он по-прежнему сидел спокойно.

— Вы все заранее продумали? — поинтересовался он.

И я опять же посчитал, что честность — лучшая политика.

— По дороге сюда я не думал ни о чем, лишь бы успеть, — признался я. — Но чтобы быть готовым умереть за свою страну, долго думать не нужно.