Кулак императора разжался, он побарабанил длинными узловатыми пальцам по подлокотнику, задумчиво глядя на меня.

— Я стар, — сказал он, помолчав, — мой наследник занимается поздним самопознанием, и неизвестно еще, останется ли он после этого моим наследником. Затяжная война — это последнее, что мне нужно.

— А быстрой победы вам не видать, — кивнул я. — Я предлагаю расстаться друзьями и забыть об этом неприятном случае ...э-э... недопонимания, — мне не сразу удалось подобрать нейтральное слово.

Георг поживал губами, все еще не сводя с меня глаз.

— Если тут у вас все же не заладится, — вдруг сказал он, — приезжайте ко мне. Просто приезжайте. Я найду вам работу. И жену можете взять с собой.

Это значит то, что я думаю? Или?..

— Филипп! — громко крикнул император, и на пороге шатра тут же, как по мановению волшебной палочки, вырос один из воинов, приведших меня сюда. — Собирай войска. И отправь гонца с благодарностью за гостеприимство правительству Риверы. Мы уходим, — два коротких слова — «мы уходим», а как гора с плеч. — И проводи нашего гостя, — кивок в мою сторону, — и чтобы волос с его головы не упал, пока он не войдет в ворота Карадены!

Я поспешно встал.

— Благодарю вас, ваше величество.

Губы Георга исказила кривая улыбка.

— Ступайте с миром, — ответил он. — И поскорее, пока я не передумал.

На крепостной стене меня заметили и узнали, ворота отперли за какие-то несколько секунд. А за моей спиной снимались с места войска Союза Правобережья.

— Ваше величество! — поприветствовал меня солдат, отворивший ворота, и прижал кулак к сердцу.

«Какое, к черту, величество», — хотел сказать я, но язык прилип к небу, и все слова застряли в горле, когда воин отступил, и я увидел картину, открывшуюся передо мной.

За то время, что я пребывал по ту сторону, сюда подтянулось множество людей. Сотни, нет, тысячи глаз, смотрящих на меня... с благоговением? Люди, вы с ума сошли?!

Но я не успел ничего сказать. Вся эта толпа начала опускаться на колени. Это было страшно, завораживающе. И уже через несколько секунд, покуда хватало глаз, в полный рост стоял я один.

Да что творится?!

Сердце забилось сильнее, и все, что я смог сказать, это короткое:

— Встаньте.