– Бедный мой, несчастный…
Сверху рухнуло облако из щепок и пыли. Дара закашлялась, закрывая рот, игоша соскочил с её живота и бросился в сторону.
Удар, ещё удар. Пол проломился, и рядом с головой Дары в землю воткнулся тяжёлый лом.
– Хватай сереп, курва ратиславская! – завизжала сверху Здислава.
Дара перекатилась на живот и нашарила вслепую череп Лады. Пыль закружила вокруг, ничего нельзя было разглядеть.
– Саставь его говорись!
– Кого?
– Сереп!
Растерянно Дара посмотрела на череп. Как же заставишь говорить мертвеца, особенно, если и не осталось от него ничего, кроме костей?
Золото в крови потухло, погасло совсем, и Дара отпустила погулять на волю чёрные воды, отпустила, как отпускают цепного пса, когда на двор забредает тать.
Губы живые, тёплые коснулись зубов мертвеца.
И тьма вырвалась наружу, из-под самой кожи вылетела и коснулась черепа.