Первым делом он проверил полки, где стояли бутыльки с готовыми снадобьями. Если Стжежимир заранее заготовил лекарство, то должен был оставить его там. Ни одна записка, прикреплённая к бутылькам, не помогла. Каждое снадобье носило своё название, чаще на троутоском, которого Ежи почти не знал, да и названия своего лекарства он никогда не спрашивал, ни к чему это было. Поэтому пришлось открыть каждый бутылёк и понюхать содержимое.

Ежи перепробовал все бутыльки, полез в отчаянии по сундукам и ящикам, но не нашёл ничего, кроме книг и запасов трав и порошков.

– Ежи! – раздался голос снаружи. – Ежи, давай сюда.

Крик заставил вздрогнуть, очнуться, словно от страшного сна. На лбу выступила испарина. Пока не было найдено лекарство, нельзя было уходить. Быть может, стоило попробовать пробраться в спальню? Там точно что-то оставалось…

– Ежи! – нетерпеливо позвал Длугош. – Шустрее!

Ослушаться своих тюремщиков Ежи не мог, но и остаться без лекарства тоже. И то и другое равносильно смерти.

Он торопился изо всех сил. С силой Ежи толкнул дверь мастерской, взметнулся пепел, закружил чёрным облаком, забился в ноздри и в горло, и юноша закашлялся ещё сильнее.

Поднимаясь по лестнице, он пару раз чуть не провалился вниз, ступени ломались, хрустели, как тонкая ледяная корка на пруду в начале зимы. Ежи взбирался, хватаясь за стену, и старался внимательно смотреть себе под ноги.

И когда он добрался до второго этажа, то увидел, что от него ничего и не осталось, только черепица, только торчащие, словно клыки, обломки стен.

– Ежи, пустошь тебя поглоти! Сюда! Или я горло тебе перережу.

– Сейчас! – хотел крикнуть Ежи, но только зашёлся кашлем.

Он попытался разгрести обломки, добраться туда, где была когда-то его спальня, но не смог. От приступа кашля он согнулся пополам, глаза заслезились от пыли, ослепли. Дом возмущённо заворчал, заскрипел, как мертвец, которого подняли из могилы. Дом и вправду умер. Ежи не стоило нарушать его покоя.

Пол проседал под каждым шагом и грозил обвалиться.

– Сюда! Немедленно! – послышался голос Гжегожа, и Ежи замер на месте.

Ему не найти снадобье, а если он не вернётся сейчас же к дознавателю, то его убьют. Смерть ждала Ежи в любом случае. Беспомощно он оглядел ту разруху, что осталась от родного дома, и осторожно стал спускаться по лестнице.

Из глаз полились слёзы, задрожали непослушные руки. Ежи не перестал кашлять, даже оказавшись на улице. Подкосились ослабевшие ноги, он упал. Поднялась в воздух зола, накрыла тонким покрывалом.

Грудь тряслась от кашля, Ежи хрипел, пытаясь вдохнуть, но только открывал рот, кашляя снова и снова. Рядом затопали тяжёлые сапоги.