– Хлопец, ты чего?

Это был Длугош. Он подхватил Ежи под руки, помог подняться и почти протащил на себе до дома Пшемыслава Толстяка.

– Чего это с ним? – послышался резкий голос Гжегожа. – Ежи, ты наглотался какой дряни, что ли? Что ты выпил?

Вместо ответа из груди вырывались только хрипы. Длугош опустил Ежи на землю, присел рядом.

– На, выпей, – протянул он баклажку.

Ежи пролил воду себе на грудь, прежде чем смог сделать хоть пару глотков. Он чуть не захлебнулся, но упрямо пил, пока кашель не стал затихать, пока не получилось вдохнуть морозного воздуха.

Наконец он пришёл в себя, огляделся. Рядом стояли Гжегож и Длугош, смотрели на него хмуро. В стороне шумели рабочие, они обкладывали каменного идола булыжниками, чтобы спрятать надёжно от людских глаз.

– И шо это было? – нахмурился Гжегож, присев на корточки.

Он склонил голову набок, как большой чёрный кот, верхняя губа задёргалась от нетерпения и злости, оголяя неровные жёлтые клыки.

– Я болен, – сипло выговорил Ежи. – Кашляю.

– До этого ты не больно кашлял, – заметил Гжегож.

– Мне снадобье нужно. Если его не пить, то хуже становится. Как раз срок подошёл, я надеялся…

– Найти снадобье в запасах целителя? Это он тебя поил своими зельями?

– Лекарствами.

– Охотники разберутся, чем он там тебя поил. Как часто эту дрянь принимать нужно?

– Раз в седмицу обязательно, лучше чаще. Чем реже, тем мне тяжелее.

Гжегож стрельнул глазами на развалины дома, поглядел снова на Ежи.

– Насколько тяжелее?

– Задыхаться начинаю, – Ежи сам не понял, почему вдруг почувствовал себя виноватым.

Гжегож поднялся, хлопнув себя руками по коленям.