К тому же этого не произойдет, если ночью Каземат не выпадет нам во второй раз, напоминаю я себе. А второго раза не будет. Наверняка. Не может же быть, чтобы нам настолько не повезло.

Но это происходит. Снова и снова.

Каждую ночь камера вращается, и мы ждем, не выпадет ли нам Каземат. И каждую ночь оказываемся в аду.

– Это несправедливо! – в ярости кричу я Реми на третью ночь. – Почему это происходит с ними?

– Жизнь вообще несправедлива, ma chere, – лаконично ответствует он. Но его пальцы стискивают книгу, будто это спасательный круг.

– Так не может продолжаться! Они не должны проходить через это столько раз! – ору я, когда это происходит и на четвертую ночь. Меня мучают отчаяние и чувство вины, но я могу делать только одно – сидеть и смотреть, как они проходят через ад.

В эту ночь их крики становятся громче и звучат чаще. А наутро ни один из них даже не делает вид, будто пришел в себя.

Флинт выглядит так, что краше в гроб кладут. Я уже два дня не видела его улыбки, его глаза глубоко запали от бессонницы, вызванной кошмарами, и у него почти все время трясутся руки.

Кожа Колдер утратила здоровый вид, и под глазами у нее образовались мешки. Даже ее роскошные волосы потеряли свой блеск, и половину времени она едва удерживается от слез.

Что до Хадсона… то он тает на глазах. Он не притрагивается к крови, которую ему присылают на завтрак, обед и ужин, – собственно говоря, он даже не смотрит на нее. Он почти не разговаривает, почти не спит и с каждым днем отдаляется от меня все больше и больше.

– Все образуется, – успокаивает меня Реми, но в его глазах я читаю сомнение.

На пятый день мы не проводим в Гексагоне и половины отведенных нам двух часов. Все на нашем уровне пребывают в отличном настроении, поскольку никому из них Каземат не выпал ни разу, если не считать нескольких несчастных в нашем блоке (которые были бы готовы порвать нас, не будь сами так измучены Казематом). Азартные игры становятся все отчаяннее и отчаяннее, и Реми срывает банк в игре в наперстки. Он пытается уговорить остальных снова поучаствовать в состязаниях по армрестлингу, но все они в ужасной форме.

Флинт проигрывает первые три матча и выходит из игры.

Колдер не может усидеть смирно в течение даже такого короткого отрезка времени, который нужен, чтобы начать состязание.

А Хадсон наотрез отказывается притрагиваться к кому бы то ни было. И не останавливается, чтобы посмотреть книги, ни перед одним из книгообменных лотков, что до сих пор он делал чуть ли не каждый день. Мы возвращаемся в нашу камеру меньше чем через час.