Отец с тяжелым вдохом покачал головой:

— И, увы, другого выхода нет. Поверь, мне бы хотелось, чтобы он был, но… Его просто не существует.

Равена помолчала.

— Ты говорил о Колыбели, — произнесла она, как будто пытаясь сбежать от тех страшных вещей, о которых они говорили. — Я была там.

— Ты была в Колыбели? — удивился отец.

Равена кивнула.

— В Книге Шести Троп написано, что Колыбель Жизни — это место, где царит вечная тьма, там нет начала и конца — там есть только воля, желающая воплотиться. Однако я, напротив, видела озеро, которое как будто источает яркий свет. А под водой я видела коконы из молочной гущи. Они выглядели так, будто в них зарождается жизнь.

— Мне знакома книга, о которой ты говоришь, — сказал Гидеон де Авизо. — Но почему ты называешь ее Книгой Шести Троп? Насколько я помню, у нее нет названия.

— Так называют ее лисы. Эту книгу дал мне глава Клана Лисов, и сказал, что она хранится в их клане уже многие поколения.

Гидеон усмехнулся задумчиво.

— Так вот, где она была, — произнес он и посмотрел на дочь: — Эта книга — всего лишь записки хранителей. Таких книг у нас было несколько, но все они были утеряны. Похоже, одна из них когда-то попала к лисам. Однако… Не исключено, что это и есть причина, почему лисы были единственными, кто умел видеть Тропы Духов. Причина всего лишь в том, что благодаря нашим записям их клану было достаточно много известно о Тропах. В то время как для других кланов эти знания были давно утеряны.

— Почему описание Колыбели в этой книге так отличается от того, что видела я? — спросила Равена.

Ее отец покачал головой.

— Потому что ты не была в Колыбели. Озеро, которое ты видела, — это лишь ворота в Колыбель.

— Ворота?

Гидеон де Авизо кивнул.

— Я расскажу тебе…

45. ВОЛЯ, ЖЕЛАЮЩАЯ ВОПЛОТИТЬСЯ

Пятилетний Гидеон стоял посреди ночного кошмара.

В креслах гостиной, где обычно отдыхали его отец и матушка, сидели мертвецы: белоснежные волосы и брови, бескровные потрескавшиеся губы, застывшие неподвижно раскрытые глаза, в которых не было ни зрачков, ни радужек, только чистая белизна, бледные с сухой, как бумага, кожей, руки на подлокотниках кресел. Огонь в камине потух еще ночью, и сейчас полутемная гостиная была освещена лишь легкой рассветной дымкой.