– Я вызовусь. – Данте шагнул вперед.

Она заставила себя усмехнуться, как будто он и вся эта ситуация были ниже ее достоинства.

Люди наблюдали. Ждали. Ее сердце бешено колотилось.

– Вот храбрая душа. – Айвини светился от предвкушения. – Если ваши слова правдивы, Финестра, докажите это.

Алесса оттянула момент, убедившись, что у всех появилась возможность рассмотреть, как она изучает добровольца, скривив губы от отвращения. Затем, словно соблаговолив прикоснуться к чему-то столь отвратительному, она протянула пальцы к руке Данте.

– Вот мы и убедимся, – сладко пропел Айвини.

Она закатила глаза, довольная тем, что заслужила несколько смешков. Со вздохом притворного раздражения Финестра подняла руки, показывая толпе, что те обнажены, а затем обхватила лицо Данте.

Люди затаили дыхание. Прошла секунда, еще одна. С томной скукой Данте засунул руки в карманы.

Алесса повернулась к Айвини.

– И долго мне здесь стоять, чтобы вы признали свою неправоту?

В толпе раздались смешки. Айвини закипел от злости.

Алесса щелкнула пальцами в сторону Данте, надменно отмахиваясь.

– Если мы закончили, у меня есть более важные дела, чем испытывать ваши теории, падре. И полагаю, добрые люди Саверио хотели бы продолжить подготовку, чтобы мы могли насладиться Карнавалом. Я с нетерпением жду возможности представить своего Фонте завтра вечером.

Раздавшиеся аплодисменты были слабыми, но никто не издевался, и Алесса зашагала обратно в Цитадель с высоко поднятой головой.

Данте, казалось, уже готовился потащить ее вверх по лестнице, как только они окажутся в безопасности, но она покачала головой.

– Фонте. Они все еще за тоннелями.

Они спустились по лестнице, и у нее подкосились ноги. Алесса прислонилась к стене, а из горла вырывались рваные выдохи. Она бы скользнула вниз, но Данте притянул ее в свои объятия.

– Богиня, – выдохнул он ей в волосы. – Я думал, они собираются тебя убить, а мне не справиться со всеми…

Но он сразился.

Алесса притянула его голову и остановила бесконечные «что, если» поцелуем.