– Ты не должен этого подмечать. – Девушка приподнялась на цыпочках, но по-прежнему не дотягивалась до него. – Тебе обязательно быть таким высоким? Как я должна тебя поцеловать?

– Карабкаться? – Данте, усмехнувшись, наклонился, чтобы прижаться к ее устам.

– Ты все еще чувствуешь? – спросила она, внезапно смутившись.

Данте склонил голову набок.

– Тебе придется выразиться конкретнее.

– Мой… дар. Какой он сейчас, когда я не пытаюсь использовать его на тебе?

– Давай посмотрим. – Данте приподнял ее подбородок, и его губы нашли ее, так медленно, будто он хотел растянуть ночь на целую жизнь. Алесса мгновенно отреагировала, и его руки оказались на ее талии. Поцелуи становились все глубже; он поцеловал ее с настойчивостью человека, который надеялся, что завтра никогда не наступит. Он отстранился и затаил дыхание. – О чем ты там спрашивала?

– М?.. – Она ошеломленно моргнула.

Данте прикусил губу, вполне довольный тем, какое произвел на нее впечатление.

– Я чувствую… мурлыканье… или называй как хочешь. Но думаю, мне нравится.

– Думаешь?

Он ответил еще одним поцелуем. Однозначно.

Алесса могла бы провести всю свою жизнь, наслаждаясь скольжением его губ, танцем языка, дыханием, которым они обменивались, словно делили последний оставшийся в мире воздух и рисковали без него умереть. Ей хотелось неторопливо исследовать каждую потрясающую часть его тела, но руки отказывались слушаться; хотя стоило только нащупать полоску обнаженной кожи между его брюками и рубашкой, как она ладонями скользнула под нее. Он был сплошь покрыт рельефными выступами и упругими мышцами, а пухлые губы, напротив, отличались мягкостью.

Данте пальцами обхватил ее ягодицы, притягивая к себе ближе, и девушка растаяла – ее мягкость уступала твердости его тела. Когда он скользнул по ее груди, Алесса забыла, как дышать. Отказываясь разлучаться, чтобы добраться до дивана, вместо этого они добрели до него в страстном танце с переплетенными ногами и руками.

Она посмотрела на него сверху вниз сквозь свисающие локоны и начала покрывать поцелуями его подбородок, губы, шею, наслаждаясь хриплыми вздохами. Когда Алесса в третий раз едва не свалилась с дивана, Данте предотвратил ее падение, перекатившись вместе с ней и оказавшись сверху. Алесса обхватила его руками и ногами, и он, подхватив ее на руки, встал и понес к кровати, посмеиваясь в шею.

– Поговаривают, что эти юбки созданы для лестниц Саверио, – бормотал Данте, покрывая поцелуями ее живот. – Но кто-то явно думал не только о них.

Он прижался к ней через ткань, его дыхание согревало оголенную кожу бедра, и мир растворился в бархатной темноте и истоме. Ее руки запутались в волосах парня, пока она молча умоляла Богиню позволить усладе длиться вечность, а после перестала находить силы молчать.