Она продолжала настаивать, что виной всему были нервы, но Финестра знала правду.
Алесса дважды навещала Данте, прежде чем Рената выловила ее на обратном пути и запретила возвращаться. С каждой встречей он выглядел все хуже и хуже. Возможно, они оба скоро умрут, а он потратит свои последние вздохи, испытывая именно те страдания, от которых бежал годами.
Калеб сбросил одеяла на пол и встал.
– Достаточно.
– Достаточно чего? – рявкнула Камария. Ее раненая нога отказала час назад, и она сидела на полу с бунтующим видом.
– Она разваливается на части.
– Прости. – Алесса замкнулась в себе. – Во время битвы такого не случится. Обещаю.
Калеб скорчил гримасу.
– Позволь мне сделать это.
Камария сверкнула глазами.
– Сделать что?
– Занять его место. Очевидно же. Все мы знаем, по какой причине она сама не своя. Я вздремну за решеткой, а ты сосредоточишься на битве.
Алесса наморщилась.
– Не думаю, что жители Саверио променяют своего Фонте на гиотте.
– Им необязательно знать, – угрюмо заявил Калеб. – Один человек в склепе ничем не хуже другого, если боишься подойти слишком близко.
– Если люди узнают…
– Они запрут крепость до окончания сражения, а любого, кто попытается открыть врата после полуночи, вышвырнут вон. Мне только и нужно будет не оборачиваться, пока ворота не закроются, и дело с концом. На самом деле это беспроигрышный вариант. Для всех, кроме меня.
– Зачем тебе это делать?
Калеб ковырял свои ногти.
– От него на том Пике больше пользы, чем от меня. Не могу сказать, что с нетерпением ждал битвы, но, оказывается, еще меньше мне хочется сидеть сложа руки и прятаться под одеялами, словно я какая-то никчемная культя. Так что дай ему меч и засунь меня к мертвецам. По крайней мере, я хоть