– Боится? Чего? – чуть слышным шепотом спросил Хёд.

Он пытался лишь слушать, не реагировать, не терять разум. Банрууд умрет. Пусть даже это будет последнее, что он сделает в жизни, но Банрууд умрет.

– Он боится лечь со мной и сделать ребенка, – сказала Гисла так робко, что он скорее угадал, чем услышал ее слова. – Королева Аланна рожала мертвых сыновей, пока не почила сама. Если Банрууд возьмет новую королеву и с ней будет то же самое…

– …то все решат, что проблема в нем, – закончил за нее Хёд.

– Да. И тогда встанет вопрос о том, кто отец Альбы. Больше всего на свете он боится лишиться власти, которой его наделило ее рождение. Он забрал ее у Тени. Я снова и снова видела это у него в мыслях. Он украл дочь и отвернулся от сына. От двух сыновей – хотя о тебе он не знал… О тебе не знал никто.

Он не знал, откуда и как давно она знает об этом… но Гисла знала почти обо всем. Она несла на своих хрупких плечах все тайны Сейлока.

– А ты знал? – мягко спросила она.

– Об этом сказала Арвину моя мать. Об этом сказал мне Арвин в день своей смерти.

Она подавила сочувствие. Он услышал, как сжалось ее горло, как застыл подбородок, но она продолжала, не сказав ни слова про Арвина.

– И ты ничего не чувствуешь к нему? – спросила она.

– К моему отцу?

Он услышал, что она легко кивнула.

– Я чувствую любопытство. И отвращение. К нему… и к себе. Мне не нравится наше сходство. Не нравится, что мы любим одну женщину.

Он услышал, как сердце Гислы рванулось с места, но не понял, что стало причиной – ужас, надежда… или и то и другое.

– Он меня не любит, – сказала она.

– Думаю, любит. По-своему.

– И ты тоже меня не любишь. – В ее словах была такая уверенность, такая убежденность, что он изумился, как может она знать так много, но не знать одного.