На холм лошади тянут с трудом, я даже начинаю думать, не слезть ли и не пойти ли пешком, но это надо дождаться остановки, не прыгать же с крыши на ходу. За нами следом тащится такая же платформа, заложенная «сонями» в два человеческих роста, и нам точно не стоит останавливаться и задерживать их.

Аткинс уже нашел каких-то рабочих, которые стаскивают домик и сундуки Фентона с платформы, а платформу тут же угоняют куда-то загружать со склада и поднимать на перевал. Перевал издалека казался не очень высоким, но отсюда, с холма, я вижу крошечные коробочки платформ, ползущие вверх, и понимаю, что идея снабжать войско отсюда – даже не отсюда, а из бухты у нас за спиной – пришла, видимо, в голову кому-то, не поднимавшему в жизни ничего тяжелее ложки. Но да, если воспринимать это не как злобное издевательство над людьми и животными, а как задачу, которую надо решать… Тогда Лмм может быть тут.

Дождь перестал еще ночью, а то разве стала бы я сидеть на крыше, когда можно сидеть под ней? Но сейчас низкие тучи поднялись выше, и ветер с моря разорвал их на отдельные, все еще большие, но уже прерывистые клочья. Стало гораздо теплее, и по серовато-зеленой долине желтыми пятнами скользят солнечные лучи.

Фентон носится по краю холма, выбирая место, откуда лучше всего видно и дорогу, и перевал, и поднимающиеся вверх вагоны.

Аткинс поручает мне отгонять от Фентона всех, кто будет пытаться ему мешать, а сам уезжает к Битти, наверх.

В общем, да, тут стоит оглядеться. Народу, конечно, поменьше, чем в Балаклаве, но тоже что-то непрестанно варится. Эх, без Финдлейсона разобраться, что к чему, и сунуть нос в каждую нору будет, пожалуй, потруднее, но куда мне спешить. Лмм, Лмм, где же ты, чем ты здесь занят?

На второй день приезжает с двумя вагонами деталей для машины Финдлейсон, хлопает меня по плечу, обзывает лентяем и лежебокой – поленись тут, ага, бегая за водой для фентоновских манипуляций вниз под холм с ведром! А воду он изводит в огромных количествах, то кипятит, то смешивает с какой-то дрянью, после чего ее даже выливать надо куда-нибудь подальше, чтобы какой-нибудь глупый верблюд не слизал ее с камней. В ручье внизу прыгают маленькие рыбки, и при прочих равных я бы посидела, посмотрела на них. Но куда там.

Финдлейсон тоже уезжает на перевал.

И тут – я глазам своим не верю! – в деревушке неожиданно появляются женщины. Они в белых фартуках, повязанных на темно-серые и черные платья, и в белых платочках, у них очень занятой вид, и мужчины их, что характерно, слушаются. Женщины привозят с собой из Балаклавы несколько вагонов добра, вместе с ними прибыли работники, Фентона сгоняют с облюбованного им места съемки перевала, там начинают разравнивать площадки и собирать домики. Фентон бурчит, но не слишком – он наснимал с этого, как он говорит, ракурса достаточно и теперь хочет встать так, чтобы на картину попадал путь к бухте. Ну кто я такая, чтобы возражать?