– Как есть, так и есть, леди теперь уж отошла в мир иной, а мы должны расчистить для нее место, – сказал Джон. – Давайте-ка, парни, допивайте свой эль, да мы попросту освободим вот этот угол, и таким образом все будет чисто для начала работ у той стены завтра на рассвете.

Затем Стефан спросил, где будет лежать леди Люкселлиан.

– Здесь, – сказал его отец. – Мы собираемся отодвинуть эту стену и сделать углубление; и это все, что от нас требуется сделать до похорон. Когда мать нашего лорда умирала, она сказала: «Джон, склеп должен быть расширен до того, как кого-то еще в него положат». Но я и подумать не мог, что это потребуется так скоро. Надо бы передвинуть лорда Джорджа первым, я полагаю, Симеон?

Он указал ногою на тяжелый гроб, накрытый тем, что первоначально было красным бархатом, который теперь уже давно выцвел.

– Как ты скажешь, так лучше и сделаем, мастер Джон, – отвечал каменщик, лицо которого сплошь избороздили морщины. – Ах, бедный лорд Джордж! – продолжал он, глядя с задумчивостью на тяжелый гроб. – Он и я были когда-то злейшими врагами, насколько могут враждовать люди, когда один из них лорд, а другой – простой смертный. Бедный малый! Он хлопал меня по плечу и ругался так по-родственному да по-соседски, словно был обычным парнем. Да, бывало, клянет он меня на чем свет стоит, а потом буря уляжется, и славные скобы на его прекрасных новых зубах заблестят на солнце, словно латунные кандалы на ногах каторжника, а я, будучи бедным и незначительным человеком, был, значит, принужден молчать в ответ на всю его ругань. Да еще такой здоровенный, внушительный джентльмен, каков он был! Да, он мне даже нравился временами. Однако бывало порою, как посмотрю на его страшенный рост да подумаю про себя: «Какой же вы тяжестью будете, мой лорд, в наших руках, как придет время спускать ваш гроб в усыпальницу под Энделстоунскою церковью!»

– И он был тяжелый? – спросил молодой каменщик.

– Тяжелый. Он весил около пяти сотен фунтов, как мне думается. Его свинцовый гроб, его дубовый гроб, да тяжелые ручки, да то, да се… – Тут старик хлопнул по гробу с такой силой, что кости в нем загрохотали. – Он чуть не сломал мне спину, когда я на своих плечах нес его сюда. «Ах, – говорю я здесь Джону, – говорил же я, Джон?.. Чтоб еще когда-нибудь слава другого человека так придавливала к земле прочих!» Но, знаете, порою мой лорд Джордж был мне по душе.

– Вот ведь странно, если подумать, – сказал другой каменщик. – Что в то время, как они все здесь находятся под одной крышей, сплоченная и объединенная семья Люкселлианов, в действительности они, должно быть, рассеяны на небесах среди стад агнцев божиих да среди паршивых овец, не правда ли?