В глазах потемнело. Я прикрыла веки и до боли сжала пальцы.

– Вы хотите сказать… хотите сказать, что Марат… что из-за меня ему придется восстановить контакт с отцом и вести дела с Соколовским?

– Полагаю, что так.

– Но… не может быть. Он не станет этого делать. Зачем ему идти на такие жертвы, – устало отрицала я, хотя понимала, в глубине души знала, что это правда. Я – причина его тревог. Именно поэтому после разговора с Соколовским на банкете он вернулся сам не свой. Поэтому его отец был так самодоволен и с триумфом смотрел на нас.

– Вот я и говорю, – вздохнул Петрушевский, – Причины, как правило, имеют положительные порывы, но их результат не всегда устраивает всех участников, которых эти причины затрагивают.

– И я должен, по-твоему, считать, что причины, побудившие тебя подставить меня, имели в себе что-то благое? – раздался позади нас раздраженный высокий голос, на который даже я, находящаяся в состоянии оцепенения, отреагировала резким движением. Из-за кулис к нам вышел Лео, и его взгляд был полон презрения, а голос скрежетал недовольством. Петрушевский, по-видимому не ожидавший прихода нашего руководителя, нервно поднялся и посмотрел на того устало, но без вины во взгляде.

– Что молчишь? Не хочешь и мне излить душу? И как давно ты метил на мое место?

– Да как сказать… Так себе из тебя руководитель вышел, Лео.

– Не тебе это решать! – проорал Владленский, заставляя меня в очередной раз вздрогнуть, – Ты еще меньше достоин этого, раз действовал такими грязными методами, – он принялся гневно метаться по сцене и то ли себе, то ли мне объясняя свой праведный порыв, затараторил, то и дело срываясь на визг, – Пока я был в больнице, ты умудрился снюхаться со светорежиссером, подговорил его соврать про запись видеонаблюдения, и выставил меня виноватым в срыве собственного спектакля! Немыслимо! Абсурд! Я, Леопольд Владленский, ни разу бы… дело чести…Дошло до того, что меня, и правда, чуть не сместили! Но ты еще и умудрился своровать спектакль, написанный невинной девушкой и пригрозить ей вылетом из квартета, если она хоть что-то вякнет и не подтвердит придуманную тобой версию! Еще и оклеветал ее связью с нашим актером! Прямо трагедия выходит, с причитающимся злодеем, не находишь? – Лео опустил голос до шипения, а я слабо вникала в их разборки, сосредоточенная на собственной роли злодейки в судьбе Марата. Кажется, то что я слышала касалось Кати, Дмитрия и Лео. Что-то совершенно непредсказуемое и неправильное.

– Всем бы было лучше без тебя, – пожал плечами Петрушевский, поражая меня своей отстраненностью, – Сам же знаешь, что за глаза про тебя говорят.