– Ты сказала: «Да», – мягко добавил он, сплетая пальцы с пальцами девушки.

– Что ты все заладил… – замолчала она, когда Ларссон поднес ее руку к губам и поцеловал тыльную сторону, а затем об нее щекой, на которой уже начала пробиваться колючая щетина. Полоз оплетал жертву невидимыми кольцами, чтобы сжать в необходимый момент и не выпустить на волю.

Эванс вздохнула. Все повторялось с точностью, как и прошлый раз. Она опять стоит рядом с ним в заляпанной больничной накидке, как шесть лет назад в испорченном лабораторном халате в день, когда стала его женой. Правда, тогда ненадолго. Только до рождения Ника, но замужем Миа уже была, и ей не понравилось. Видимо, поэтому сын у нее только один. Что до старого халата в ее шкафу… Все же хранят подвенечные платья, даже если разводятся. Конечно, можно было последовать примеру предприимчивых барышень и продать свое, но вряд ли заляпанный фенолфталеином халат с эмблемой криминалистической лаборатории Нордэм-сити вообще кто-то купит. Лучше пусть уж он пылиться в шкафу и напоминает о прошлых ошибках. Точнее, о прошлых ошибках Лиама, в число которых попала и сама Эванс.

– Ли, ты серьезно? Опять? – устало спросила она, удивляясь, что бомба опять угодила в ту же воронку.

– На колени я уже вставал, – возмутился Ли и отрицательно помотал головой.

Эванс и не собиралась просить его повторить этот подвиг, а только развела руками. Спорить с сыном Софии Ларссон бесполезно. Если Адама еще можно было вразумить логичными доводами и весомыми аргументами, то с Ли этот номер не пройдет.

– Так что не увиливай, – немного пристыдил он подругу и крепче сжал ее руку.

– Ладно, – смирилась она, наконец, с настырностью капризного засранца с глазами цвета серпентина. – Я сказала да, – подтвердила она, что мерещилось Лиаму в ночных галюнах, и молодой человек просиял от ее слов. – Но! – тут же предостерегла девушка и выставила указательный палец в предупреждающем жесте. – Если ты вдруг передумаешь, – сощурилась Эванс.

– Я не передумаю, – с уверенностью кивнул Ли и не стал ее дослушивать.

– И я не буду менять фамилию, – Эванс не только начала урезать Лиаму ставку по его основному вкладу, но и накидывала грабительский процент за сделку.

– Хорошо, тогда я возьму твою, – Ларссон же настаивал на откате, причем исключительно за красивые глаза. – Милая, не выкручивай мне яйца и поцелуй меня, – спасая себя от битья облеванной сорочкой, спровоцировал он подругу.

– Конечно, дорогой, – оскалилась девушка и впилась в Лиама таким поцелуем, что у парня подскочил пульс от нехватки воздуха.