– А теперь серьезно, Ли, – вытерев рукавом халата, мерзкий вкус рвотного поцелуя спросила его Эванс. – Ты что творишь, дебил? – и действительно, когда свидетелей не было, можно было и не играть.

– А теперь серьезно, дорогая моя, – так же резко ответил Лиам. – Я серьезен, как никогда, и ты согласилась, думала, я шутки шучу? – негодовал он.

– Представь себе, – всплеснула она руками. – В прошлый раз я еще могу понять, положение было следствием положения, но сейчас это абсурд, – конкретизировала Миа.

– Ми, послушай меня сейчас очень внимательно, дорогая, – Ли очень часто начал употреблять это слово по отношению к ней. – Я сделал тебе предложение, и ты согласилась. Отступать я не намерен, твой дурацкий список с кошерным меню меня не напугает, – низко и тихо проговорил он, предостерегая.

– У нас общий ребенок, у нас общие почти десять лет совместной жизни, не будь идиоткой, чтобы утверждать, что это ничего не значит, – впервые за десятилетие он втолковывал ей очевидное, а не она ему.

– И ты только сейчас об этом вспомнил? – горько усмехнулась Эванс. – Подожди, – прервала она его гневную речь выставленной вперед ладонью. – Хочешь говорить откровенно? Давай. Если ты решил позлить родителей, побесить брата, насолить кому-то из своих парней, то я всегда на твоей стороне, – они оба это знали.

Будь Лиам тысячу раз не прав, Эванс априори принимает его сторону. Это правило действовало в обе стороны, жаль, что Эвансы всегда правы. Краснеть за нее Лиаму еще не приходилось, а вот Миа прикрывала лицо ладонью на регулярной основе.

– Подумай о Нике, Лиам. Какого будет ребенку, который получил желаемое, а потом у него это отняли? Что будет с ним, когда ты наиграешься в семью? Ты доведешь мать до психотерапевта, брата до нервного тика, отца до сердечного приступа, а с чем останемся я и Ник, когда надоедим тебе? Лиам, так нельзя. Со мной это еще ладно, но не с сыном, – Эванс не злилась, а лишь описывала суть проблемы. Злиться и обижаться на него она перестала же много лет назад, сочтя это неблагодарным делом. Стараний все равно никто не оценит, а усилий потрачена масса.

– А если ты ошибаешься? – заискивающе спросил он, а Эванс вопросительно изогнула бровь на его вопрос. – Ты всегда ищешь подводные камни, отталкивается от противного, – и противный, от которого она пыталась оттолкнуться на данный момент, решительно ударил себя кулаком в грудь прямо рядом со швами, – но если на этот раз прав я. Мы семья. Мы можем быть семьей!

– Ли, – вздохнула Миа и прикрыла глаза. Смотреть на него, когда собиралась ему сказать, то что скажет, было сверх ее возможностей. – Ты гей, – ударила она его сразу и в лоб, а Ли покачал головой.