– Ми, стой, мы не договорили, – Лиам попытался ее остановить.

– Я услышала все, что хотела, Ли, отдохни, – поцеловав его в лоб, она выдернула руку с покрасневшей от его хватки кожей. – Счастливо, – бросила она на прощание. – Мистер Лориан, – а ему лишь учтиво кивнула.

– Мисс Эванс, – он ответил ей с той же вежливостью и встал на ее место.

Писк кардиографа опять стал громче, подгоняя подступившую к ее горлу слезы обиды и внезапно накатившую апатию. Выйдя в коридор, Эванс поплелась к холлу, где на диване Ник с дядей увлеченно о чем-то болтали. Со стороны они выглядели счастливыми. Лиам тоже так выглядел, правда, когда в комнату вошел Фрей. Эванс невольно стало любопытно, испортит ли она своим появлением и общение Адама с Ником, как стала третьим колесом минутой ранее. Девушка неслышно опустилась рядом с ними, и Ник перетек на колени к матери, продолжая рассказывать что-то дяде про какую-то собачку. Она молчала, не желая прерывать рассказ Ника. Только обняла сына, прижала ухо к его груди и слушала, как бьется его сердце. Застучало весенней капелью и мартовским ливнем.

– Эванс? – Адам заметил ее странное состояние, хотя чего в нем странного. Это же Эванс. Для нее странность абсолютная норма. Он отпустил бы в ее сторону пару шуточек, но не при Нике же. Он пример для подражания у ребенка, и Адам всегда оправдывал это звание, будь они прокляты, долбанные рыцарские принципы.

– Вы были правы, сэр. У меня стокгольмский синдром, – сухо констатировала она. Закрыла глаза и обняла Ника крепче.

Адам серьезно посмотрел на нее, но опять сдержал порыв едко и колко ответить, покосившись на ребенка.

– Прости, я не хотел обидеть, – и он сам не понял, как извился за прошлую грубость.

– Я не обижаюсь на правду, мистер Ларссон, это по вашей части, – она колола его от обиды, хотя Адам был совершенно не причем. – Простите, это не ваша война, – вздохнула она.

– Ты же понимаешь, что он это несерьезно? – спросил Адам, подсаживаясь ближе, чтобы сохранить конфиденциальность разговора при большом количестве лишних ушей. – Это же Лиам, – Адам взывал к разумному, но видел, что разумного в окружающем их хаосе остается все меньше.

– Я-то понимаю, но спорить с ним бесполезно, вы же знаете, – поднесла она руку к лицу, убирая упавшие волосы назад.

Если бы Адам мог, он бы присвистнул. Наконец-то ему удалось донести до нее прописные истины.

– Мамочка, какая ты красивая! – восхитился Ник и обнял ее, смыкая на шее маленькие ручки. – Папа купит мне сестренку? Да? Мне так хочется сестренку! – Ник схватил ее руку и начал теребить ее, с надеждой посматривая на мать.