– Прошу вас, хватит, – выдавила Хэтти.

– В тот день погибло две дюжины шахтеров, женщины и дети, – продолжила мисс Бирн. – А Ратленд умыл руки. Сказал, что нечего было лезть в вентиляцию. Высшие силы, гроза – разве он виноват? И это сошло ему с рук. Выплачивать компенсации семьям погибших он тоже не стал и потом выселил из домов всех, кто не смог оплатить жилье. Да и кто бы смог, если один из двух супругов лежит в земле? Люку пришлось переехать, и на новом месте его стали дразнить бастардом. – Мисс Бирн покачала головой. – Вот почему он возненавидел графа Ратленда.

К горлу Хэтти подступил чай, горький, словно желчь. Какая же она дура!

– Я попросила его отказаться от мести Ратленду, – призналась она.

Мисс Бирн посмотрела на нее сначала с удивлением, потом с потрясением.

– А вы с характером, мэм.

– И он обещал попытаться, только у него не вышло, и я… Я повела себя ужасно!

Мисс Бирн уронила веточку лаванды.

– Неужели?

– Ну почему он ничего мне не сказал?! – прошептала Хэтти. – Конечно, я бы не одобрила, ведь из мести ничего хорошего не выходит. Но я бы не разговаривала с ним так жестко. – Вспомнив отрешенного, бледного мужа, когда она на него взъелась, Хэтти закрыла лицо руками. – Я вела себя как самодовольная жаба, – простонала она.

Сквозь туман самобичевания она услышала, как Айоф Бирн прочистила горло. Хэтти подняла взгляд.

– Что?

– Вероятно, он не смог вам рассказать, – проговорила женщина, – даже если хотел. Даже если вы все сделали правильно.

– Вам-то он открылся!

Мисс Бирн усмехнулась, уловив едва скрываемую ревность.

– Честно говоря, сомневаюсь, что Блэкстоун об этом помнит на трезвую голову. Я узнала в те дни, когда мы делили одну подстилку – ничего такого, мы были еще детьми. Люк, то есть Блэкстоун, спал плохо, кричал и метался. Не говорил ни слова, пока однажды не разжился бутылкой джина и не запил. Мне надоело наблюдать, как он нянчится с проклятой бутылкой неделю напролет, и я устроила ему хорошую взбучку. И тогда, мертвецки пьяный, он и рассказал мне все, что я вам сейчас. То была годовщина их смерти. Он переживал это каждый год заново, но больше ему не хотелось, и он напился. С тех пор Люк поступает так каждый год. Протрезвев, он даже не вспомнил о разговоре, однако я забыть не смогла. – Она постучала пальцем по лбу. – Я пытаюсь объяснить, что непросто выговорить: «Моя сестренка мертва, моя мама мертва. Их выложили посреди грязи в ряд, от мала до велика. Они погибли, я выжил». Непростые слова. Особенно для мужчины вроде него, к тому же перед женой, которую он поклялся защищать. Люк очень заботливый. И он их подвел, не уберег их от опасности.