– Меня это бесит, – прошептал Люциан, потому что не мог сказать «мне больно». Забавно, что правильный поступок неизбежно разбил ему сердце, едва он обрел его заново.

– Люциан. – Он нехотя поднял взгляд. Карие глаза жены светились все тем же чертовым состраданием. – Даже если бы у нас с тобой все началось правильно, мне следовало бы уехать на какое-то время. Видишь ли, прочитав новость про Ратленда, я очень на тебя разозлилась.

– Помню. Я думал, мы помирились.

Она кивнула.

– Да, но одна из причин, по которой я так разозлилась, заключается в том, что я почувствовала себя глупой, обманутой и сорвалась. Не раньше, так позже – ты был прав, отчасти я действительно тебя проверяла. Я хотела, чтобы ты изменился, чем-то пожертвовал, ведь я заплатила огромную цену. И мне захотелось доказательства твоей любви, поскольку наши брачные клятвы ничего не значили, поскольку я угодила в расставленную ловушку, как дурочка…

– Перестань повторять это слово, – нетерпеливо перебил он. – Ты вовсе не дурочка, совсем даже наоборот!

Ее улыбка стала до боли грустной.

– Я полжизни слышала это слово в свой адрес в разных вариациях, – проговорила Хэрриет. – Знаю, что неправда, но не чувствую. Я за себя боюсь. Внешне я выгляжу вполне благополучно, однако внутри меня живет та самая девочка, которая все еще учится в интернате и страдает от неуверенности в себе. Теперь я вижу, откуда мои странности в поведении, в словах и поступках, зависимость от чужого мнения, надуманные огорчения – я смешиваю текущие проблемы с застарелыми обидами. Я знаю нескольких женщин с подобной раздвоенностью натуры – они успешно ведут хозяйство, но не могут принимать без мужа даже простейших решений или, наоборот, пытаются контролировать мельчайшие детали, лишь бы ощущать, что владеют ситуацией. Да и могли ли они стать иными? Мы плавно переходим от отца к мужу, не имея возможности познать себя. Мы остаемся детьми, живем в своем мирке, постоянно ориентируемся на других, и те продолжают говорить нам, кто мы есть. Я еще молода! Пока не поздно, я могу научиться быть собой. Я уже гораздо меньше завишу от чужого мнения и хочу двигаться дальше. Мне нужно поехать во Францию.

* * *

Люциан подписал бумаги, которые положили конец его власти над ней, в церковном суде в Вестминстере. Хэрриет пришла в скромном сером платье, но в полумраке зала ее волосы светились, словно рубины, и от нее нельзя было отвести глаз. Стоило посмотреть в ее сторону, и Люциана пронзали три недоверчивых взгляда – жена привела для поддержки своих подруг: герцогиню Монтгомери, леди Кэтриону и благоверную Баллентайна, изящную, как куколка, леди Люсинду. Внешность последней была весьма обманчива – всякий раз, когда Люциан встречался с ней глазами, она зыркала так, словно готова вцепиться ему в горло, причем с радостью.