– У вас неверное представление обо мне, мисс Шерли. Вы никогда не высказывались так откровенно!

– Не представлялось возможности. Но я сидела на табурете Джесс возле вашего кресла в Брайрменсе и долгими вечерами в волнении слушала ваши речи, то восхищаясь ими, то негодуя. По моему мнению, сэр, вы замечательный старый йоркширец, и я горжусь, что родилась с вами в одном графстве и в одном приходе. Вы правдивы, прямолинейны и независимы, как подводная скала, но вместе с тем суровы, грубы, узколобы и безжалостны.

– Только не с бедняками, девочка, и не с кроткими духом, а лишь с надменными гордецами.

– А разве у вас есть право, сэр, делать подобные различия? Нет на свете более гордого или надменного человека, чем вы сами! Вы запросто говорите с теми, кто ниже вас по положению, но завидуете тем, кто выше, и держитесь с ними заносчиво и горделиво, не соблюдая обычной вежливости. Да что говорить, вы все одинаковы! Хелстоун такой же гордец, обремененный предрассудками. Мур, хотя он справедливее и учтивее вас обоих, тоже высокомерен, суров и, в общепринятом понимании, эгоист. Как хорошо, что еще встречаются люди вроде мистера Холла – с широкой и доброй душой, способные любить все человечество и прощать других, тех, кто богаче, успешнее или обладают большей властью, чем они сами. Может, этим людям не достает оригинальности, у них нет такой силы воли, как у вас, зато они всегда готовы поддержать своих близких.

– Так когда ждать этого события? – поинтересовался мистер Йорк вставая.

– Какого события?

– Свадьбы.

– Чьей?

– Конечно, Роберта Жерара Мура, эсквайра, владельца дома в лощине, и мисс Килдар, дочери и наследницы покойного мистера Чарлза Кейва Килдара из поместья Филдхед.

Покраснев, Шерли уставилась на мистера Йорка: впрочем, пламя в ее глазах не погасло, а, наоборот, запылало еще ярче.

– Так вот как вы мне решили отомстить, – медленно произнесла она, а затем спросила: – Неужели это неподходящая партия для дочери покойного Чарлза Кейва Килдара?

– Девочка моя, Мур – настоящий джентльмен, его род такой же старинный и благородный, как мой или ваш.

– Неужели для нас с вами так важна древность рода? И есть ли у нас фамильная гордость, если по крайней мере одного из нас считают республиканцем?

Йорк поклонился и не проронил ни слова, но в его глазах мелькнуло сомнение. Да, у него есть фамильная гордость.

– Мур, несомненно, джентльмен, – повторила Шерли, грациозно вскидывая голову.

Слова так и рвались с языка мисс Килдар, однако она сдержалась, не желая давать им воли. Впрочем, ее взгляд был едва ли не выразительнее любых слов, но как Йорк ни старался, не смог его прочитать. Он видел в глазах мисс Килдар пылкую поэму к сожалению, непереводимую. Ясно было одно: это не обычный рассказ или внезапный всплеск чувств и уж точно не заурядное признание в любви; нет, здесь таилось нечто иное, более глубокое и сложное. Но что именно? Мистер Йорк понял, что его маленькая месть не удалась и Шерли торжествует. Ей удалось озадачить его, и теперь она наслаждалась создавшимся положением, а не он.