– Вами.

– Но почему?

– Из-за вашей замкнутости и сурового нрава.

– Неужели я суров и замкнут?

– Да, потому что горды.

– Отчего же я горд?

– Я бы сама хотела это узнать. Прошу вас, объясните.

– Возможно, одна из причин в том, что я беден: бедность и гордость часто неразлучны.

– Замечательная причина! Я была бы рада, если бы нашлась вторая, под стать первой. Вы уж подыщите ей достойную пару, мистер Мур.

– Легко. Что вы думаете о браке между сдержанной бедностью и своенравным непостоянством?

– Разве вы непостоянны?

– Не я, а вы.

– Клевета! Я непоколебима как скала, постоянна как Полярная звезда.

– Порой утром я выглядываю в окно и вижу прекрасную полную радугу, которая сверкает всеми красками и озаряет своим великолепием затянутое тучами небо жизни. Через час, когда я вновь смотрю в окно, одна половина радуги уже исчезла, другая поблекла, и вскоре на пасмурном небосводе не остается ни следа от этого благодатного символа надежды.

– Мистер Мур, не нужно поддаваться изменчивому настроению. Это ваш главный недостаток. Никогда не знаешь, чего от вас ожидать.

– Мисс Килдар, раньше у меня два года была ученица, к которой я сильно привязался. Генри мне дорог, но она была еще дороже. Генри никогда не доставлял мне неприятностей; она же не упускала такой возможности. Думаю, двадцать три часа из двадцати четырех она только и делала, что изводила меня.

– Она никогда не бывала с вами более трех или, в крайнем случае, шести часов подряд.

– Она выливала чай из моей чашки и таскала еду с моей тарелки, и тогда я целый день ходил голодный, что было весьма неприятно, поскольку я любитель хорошо поесть и не чураюсь скромных жизненных благ.

– Мне известны ваши пристрастия в еде, я знаю ваши любимые блюда…

– Но она портила эти блюда, а заодно выставляла меня глупцом. Я люблю поспать. Давным-давно, когда я еще ни от кого не зависел, мне не приходилось роптать, что ночи слишком длинные, а постель жесткая. Она все изменила.