Я преклоняюсь перед совершенством Шерли, но сближают нас ее недостатки, или, по крайней мере, слабости: именно они помогли ей воцариться в моем сердце, внушили мне любовь. И ценю я их по самой эгоистичной, хотя и вполне понятной причине: ее недостатки – это ступени, по которым я могу подняться над ней. Если бы она возвышалась совершенной искусственной громадой с гладкими склонами, куда бы могла ступить нога? Но недостатки Шерли образуют естественный холм с ложбинами и мшистыми уступами, – его склон так и манит подняться к вершине, и тот, кто ее достигнет, будет счастлив!

Но оставим метафоры! Ее облик услаждает мой взор, она – моя избранница. Будь я королем, а она моей служанкой, что подметает лестницы у меня во дворце, я бы заметил ее, несмотря на разделяющее нас расстояние, и сердце мое забилось бы сильнее от любви к ней. Если бы я был джентльменом, а Шерли мне прислуживала, я бы все равно полюбил ее. Отнимите у нее воспитание и образование, заберите все внешние преимущества – украшения и роскошные наряды, заберите изящество, кроме, конечно, природной грации, которую не отнимешь, – и пусть она с приветливой улыбкой, в скромном платье, предложит мне напиться на пороге деревенского дома, подаст воды, излучая радушие, с каким теперь она, хозяйка богатого дома, принимает гостей, – и я полюблю ее. Захочу задержаться на час-другой, чтобы поговорить с прекрасной селянкой. Конечно, я бы не ощущал того, что чувствую сейчас, не обожествлял бы ее, но все равно каждая встреча с юной крестьянкой дарила бы мне радость, а разлука печалила.

Какая непростительная беззаботность: оставить секретер открытым, – а ведь там хранятся деньги! В замке торчит ключ, вернее, там их целая связка от всех шкафов и кладовок, даже ключик от ее шкатулки с драгоценностями. В маленькой атласной сумочке лежит кошелек, я вижу его кисточку из серебряных бусин, которая свисает наружу. Подобная небрежность возмутила бы моего брата Роберта. Знаю, все ее маленькие недостатки раздражали бы его, а меня они лишь слегка беспокоят, но волнение это весьма приятное. Я радуюсь, когда вижу ее несовершенства, и уверен, что, если нам еще доведется жить в одном доме, этих радостей у меня будет с избытком. Она не оставит меня без дела, всегда найдется оплошность, чтобы исправить, или проступок, за какой следует побранить.

Я никогда не ругаю Генри и не люблю читать нотации. Если он напроказничает – а это случается редко, ведь он хороший и добрый мальчик, – достаточно одного слова. Порой я просто качаю головой. Но стоит мне взглянуть на ее minois mutin[116], как укоризненные слова сами слетают с моих губ. Думаю, она бы смогла превратить в болтуна даже такого молчаливого человека, как я. Но почему мне так нравится ей выговаривать? Не понимаю. Однако чем crâne, malin, taquin[117] она себе ведет, чем чаще дает поводов для недовольства, тем сильнее меня тянет к ней, тем больше она мне нравится. Всего сумасброднее и непокорнее Шерли бывает после бешеной скачки по холмам наперегонки с ветром, когда она, в амазонке и шляпе, возвращается, разгоряченная, домой верхом на Зои. Признаюсь – безмолвным страницам ведь можно признаться! – я порой целый час ждал на дворе ее возвращения только лишь для того, чтобы подать ей руку и помочь спешиться. Я заметил (и снова я могу довериться только этой записной книжке), что она не принимает эту услугу ни от кого, кроме меня. На моих глазах Шерли вежливо отказалась от помощи сэра Филиппа Наннели, а ведь она всегда любезна с молодым баронетом и весьма снисходительно относится к его чувствам, желаниям и болезненному самолюбию! А когда помощь предложил Сэм Уинн, отвергла ее с презрением. Теперь я знаю, чувствую всем сердцем, что мне Шерли доверяет безоговорочно. Может, догадывается, что я счастлив ей служить и готов отдать свои силы. Нет, я не раб Шерли – говорю со всей решительностью, – но мои чувства и мысли стремятся навстречу ее красоте, как джин – к блеску лампы. Я готов бросить к ее ногам свои знания и силы, спокойствие и рассудительность. Я скромно жду приказа, и счастлив, когда его слышу. Как радостно выполнять ее поручения! Знает ли она об этом?