Встав из-за фортепиано, Шерли отошла к камину и присела на пуф. Вокруг столпились на удивление молчаливые дамы. И мисс Симпсон, и мисс Наннели глядели на нее, как домашние индюшки на ибиса, цаплю или еще какое диковинное создание. С чего бы птице – и так петь? Они никогда так не поют. А пристало ли вообще петь с таким чувством, с таким своеобразием? Нет-нет, только не благовоспитанным пансионеркам! Это слишком необычно, странно!

Шерли решительно осудили. Даже старая леди Наннели смерила ее холодным взглядом из кресла у камина, всем своим видом будто провозглашая: «Эта особа не ровня мне или моим дочерям. Я не желаю ее видеть супругой моего сына».

Сын ее этот взгляд заметил и, правильно истолковав, встревожился. То, к чему он так стремится, в любой момент может ускользнуть из рук. Надо спешить!

В комнате, где они сидели, прежде располагалась картинная галерея. Отец сэра Филиппа – сэр Монктон – превратил ее в салон, однако она так и осталась темной и необжитой. Под окном имелась ниша, где стояли диван, столик и затейливый секретер, образуя укромный уголок. Там можно было уединиться для беседы, и окружающие не услышали бы ни слова, если не говорить чересчур громко.

Своих сестер сэр Филипп попросил спеть дуэтом. Девицам Симпсон тоже подыскал занятие. Старшие дамы увлеклись беседой. Что до мисс Шерли, то в этот момент она удачно встала, чтобы рассмотреть картины поближе. Сэр Филипп тут же припомнил историю одной из своих прабабок – темноволосой красавицы, похожей на южный цветок, – и вдохновенно принялся рассказывать о ней гостье.

В секретере хранились кое-какие безделушки, оставшиеся от прабабки на память, и когда Шерли подошла взглянуть на молитвенник и четки, лежавшие в инкрустированном ящике, сэр Филипп последовал за ней, и пока обе мисс Наннели выводили визгливые рулады, начисто лишенные страсти и красоты, он подался ближе и шепнул на ухо Шерли пару фраз. Та застыла, словно бы шепот этот был заклинанием, обратившим ее в камень, однако в следующее мгновение подняла голову и что-то ответила, после чего они с баронетом разошлись в разные стороны. Мисс Килдар вернулась к камину, сэр Филипп же, посмотрев ей вслед, направился к сестрам.

Единственным, кто заметил эту сцену, был мистер Симпсон – разумеется, он не мог упустить племянницу из виду! Джентльмен сразу пришел к вполне ожидаемому выводу. Будь он столь же умен, сколь наблюдателен, и столь хитер, как любопытен, то обратил бы внимание на недовольную гримасу сэра Филиппа и понял бы свою ошибку. Однако мистер Симпсон по натуре отличался излишним самодовольством и торопливостью, и потому вернулся домой, петухом раздуваясь от гордости.